– Давай, сынок, что там у тебя? Заплатишь пивом мне, а я тебе прочту письма.
К столу подошел официант в серых шортах в катышках и белой растянутой футболке, который отличался от гостей лишь тем, что на нем был серый фартук.
– Голодный? – обратился Омир к Стефаносу.
– Ну не то чтобы… – Григориадис осмотрелся.
Есть в этом заведении он совсем не хотел. Деревянные обшарпанные столы, застеленные клеенкой, производили не самое приятное впечатление. Было страшно представить, что происходило на кухне, если никто не следил за залом. В это время Омир сделал заказ.
– А мне греческий салат, – все-таки произнес Стефан.
Официант молча ушел в сторону кухни.
– Если вам не сложно. – наконец протянул он письмо Пападакиса. – Я совершенно не знаю, о чем здесь речь.
Омир взял развернутый лист бумаги, слегка вытянув руку, как делают те, у кого дальнозоркость. Девушка, имя которой Стефан все еще не узнал, тоже заглянула в письмо. Они несколько минут читали текст, время от времени перешептываясь. За это время официант успел принести два пива и фраппе для Стефаноса.
– Как я и думал, сынок, – серьезно произнес Омир и замолчал.
– Что? – не выдержал Стефан.
– Да помогал он им с оформлением документов, – мужчина взял кружку пива и выпил за раз половину, делая большие глотки.
– Кому “им”?
– Кому-кому, деду твоему с женой его.
– В смысле, с бабушкой? – уточнил Стефанос.
– Само собой, – усмехнулся Омир.
В этот момент официант принес еду. Перед Омиром и девушкой он поставил огромные тарелки с мясом ягненка с картошкой и морковью, украшенные большим количеством свежей зелени. Для Стефаноса он принес глубокую миску с греческим салатом: крупно нарезанные желтые, красные и розовые помидоры, огурцы, также нарезанные крупными брусками, кольца красного лука, фиолетовые миндалевидные оливки, огромный кусок феты, обильно посыпанный травами и залитый оливковым маслом.
Свою еду собеседники Григориадиса съели так быстро, словно боялись, что ее у них могут отнять. Вытерев рот салфеткой и швырнув ее на тарелку, мужчина произнес:
– Ну, нам пора.
– Вы уже уходите? А как же остальные письма? – расстроено спросил Стефанос, проглатывая сыр.
– Сынок, у нас нет столько времени, записывайся ко мне на прием, я тебе все переведу, но предупреждаю: ближайшая свободная дата у меня через месяц.
Двое быстрым шагом покинули заведение. Стефанос в окно увидел, как они уходят, о чем-то бурно разговаривая. У него было чувство, будто его только что обманули.
Он оплатил счет с самими дорогими блюдами из меню и не получил никакой внятной информации. Эта короткая фраза, что Пападакис просто помогал Тее и Янису с оформлением документов, не была похожа на правду, потому что текста в письме явно было больше. Что они обсуждали на трех страницах? Да и зачем вообще этому мужчине понадобилось писать это письмо уже после их переезда?
И снова Стефанос не знал, как поступать. Настроение упало, а все планы, которые он строил на эти дни, теперь казались бессмысленными. Он думал, что хотя бы узнает, что было написано в этих письмах, и поймет, имеет ли вообще смысл ехать на острова.
А что, если все это правда? И на самом деле все эти письма не были чем-то важным, а адреса, указанные на них, уже не существуют или живут там люди с другими фамилиями, не знакомые с бывшими жильцами?
Расстроенный, он отправился в музей Акрополя в районе Тисио. Стефанос был приятно удивлен: все же музей был действительно интересным и достойным местом для посещения. Он дал Стефаносу много ответов на вопросы по теме Акрополя, смог погрузить его в этот древний мир, который он знал лишь по книгам. Куски развалин, фрески, памятники, вазы… Но больше всего его впечатлило панорамное окно, выходящее на сам Акрополь.
