2
Я шёл по улице глядя в пятачок асфальта под ногами и раздумывал не лучше ли снять номер в мотеле чем возвращаться домой, правда мысли немного путались потому что я был малость под кайфом. Да и денег кажется не было, во всяком случае недостаточно. Я решил пойти домой потому что вдруг мне позвонил бы Нил, хотя мне казалось что если я ещё раз увижу родителей я кого-нибудь убью. Строго говоря они жалеют что взяли меня я им не родной сын, но раз это такая проблема тогда нечего было и брать. А я вообще не помню своего детства, вроде родители у меня сгорели или что-то в этом роде. Так говорят а я сам не знаю. Мы живём в Бухаресте в старинном доме, в котором от былого величия осталась просторная мраморная лестница почти стоптанная простолюдинами вроде нас, а залы поделены на соты маленьких клетушек, в которых обитает всяческое отребье в том числе мы. Я позвонил в дверь и мне даже открыли, мачеха была заплаканная и сразу ушла. Честно говоря плохо помню, когда я в последний раз был дома. Отчим наверно пьяный спал, потому что меня так никто и не ударил, но тут зазвонил телефон и я ушёл к себе.
Не знаю, может если бы я был не под кайфом и мог несколько более связно выразить свою мысль, Нил не сказал бы, что уезжает. В общем-то я знал что он приехал сюда только на время школьных каникул, просто мне казалось что у нас бессмертная любовь. Конечно характер у меня не сахар, и я бывает могу поломать что-нибудь из вещей, но это потому что мне не хватает слов. Сейчас я понял что всё это время скорее идеализировал Нила он был как бы из другого мира, наверное потому что вырос в более благополучной семье, то есть в некоей семье по крайней мере. Конечно, глупо было надеяться, что он заберёт меня куда-то я честно говоря не знаю где он жил, но мне представлялось что-то светлое, хотя я конечно никогда не обсуждал это с ним. Короче в итоге так получилось, что я молча повесил трубку.
Свет в комнате я не включал и почти ничего не видел. За окном в облаке электрического света горели: сначала верёвки с постельным бельём, потом плавный изгиб крыши, а дальше – высокое ночное небо, совсем прозрачное в сравнении с тем, что близко. И будь я проклят, если на верёвках не висели две простыни: красная и белая. Они раздувались на ветру, и по ним скользили влажные блики уличных фонарей, яркие и одновременно нежные. Я лёг на кушетку под окном, стряхнув с неё какой-то хлам, и кажется что-то разбилось. Вообще я думаю, что окно это скорее угол, хотя как посмотреть.
0.
Ему снилось, что посреди долины течёт глубокая, светлая река. А на дне реки стоит неподъёмная железная ржавая ванна. И поэтому нельзя нырять. Но даже если плывёшь осторожно, всё равно скорее всего ударишься о покатую железную стенку, или заденешь громоздкий чугунный кран с фигурными вентилями, или порежешься обрезком почерневшей водопроводной трубы. Почти никто не мог переплыть реку, не поранившись об ванну. Он сопротивлялся быстрым волнам, стараясь держаться подальше от ванны, и самым странным ему казалось, что все делали вид, будто так и должно быть. Ему не хватало простора и глубины.
1
Жанна открыла глаза и не сразу сообразила, где находится. Потом она всё же поняла, что представшее ей видение хоть и было пережито ею, как настоящее, осталось, по-видимому, в какой-то другой эпохе и цивилизации. Некоторое время она размышляла над причудливым внутренним состоянием молодого человека, чей поток сознания удалось уловить. Она задавалась вопросом: не было ли всё это каким-то символом? Могла ли полученная информация пригодиться в дальнейших исследованиях? Так, например, юноша определённо находился под действием наркотических веществ. Не было ли именно это причиной контакта? Жанна предполагала, что на сознание расы можно выйти с помощью альрома, но так и не поняла, был ли обнаруженный ею молодой человек кэлюме… похоже, что не был. Получается, она проводит опыты наугад? Что, если альрома тут вообще ни при чём?..
