Слёзы жгут глаза, сердце болезненно пульсирует. Я чувствую, как всё внутри рассыпается.
– Ты… Ты не имеешь права! – мой голос звучит хрипло, почти срывается.
– Не имею? – он усмехается. — Барби, я имею всё, что хочу. И тебя, в том числе. Кто меня остановит?
Он снова наклоняется, но в этот раз я успеваю отвернуться. Его губы касаются моей щеки, а дыхание обжигает кожу.
Его ладонь опускается на мою шею, заставляя тело трепетать от нежелательного контакта. Я должна быть выше этого!
– Мой отец… – я жмурюсь, ненавидя себя за то, что позволила меня отвлечь. – Заказ на него, да?! Что ты с ним сделал?
– Угомонись.
Хасан рявкает, когда меня трясёт в его руках. Нет той силы, которая могла бы удержать меня в этот момент.
Я сглатываю, чувствуя, как комок в горле становится всё больше. Дышать больно, будто я яд вдыхаю.
– Не ори так. Твой папочка жив, – презрительно кривится мужчина.
– И где он? Если ты ему навредил…
– В кладовке он.
Демидов заявляет так спокойно, словно речь идёт о совке, а не о моём отце. Я оторопело моргаю, пытаясь осмыслить его слова.
На секунду мои эмоции смешиваются: ужас и паника отступают перед абсурдностью ситуации.
– В кладовке? – переспрашиваю растерянно.
– А где ему ещё быть? Я не собирался носиться с ним по всему дому.
– За тобой охотиться полстраны, а ты генерала в кладовку сажаешь?!
– Ну не на кухне же его держать, Барби, – в его голосе звучит лёгкая насмешка. – Там еда. А подполковнику не помешает себя в форму привести.
У меня едва не перехватывает дыхание. Этот человек – абсолютно
сумасшедший. Совсем одичал в своем лесе убийц.
Внутри меня бурлит адреналин, подталкивая к действию. Я не дам Хасану навредить моему отцу.
– Я его выпущу!
Заявляю так, будто действительно могу решать. И мне плевать, что там думает Демидов. Он не может так поступать.
– Не так быстро, Барби, – его голос становится ниже, угрожающе мягким. – Сначала побазарим.
– Что тут обсуждать?! – я в ярости дёргаюсь, пытаясь освободиться. – Ты вообще понимаешь, что делаешь? Это мой отец! Даже если его заказали, я не позволю…
– Тебя, – рявкает.
– Что?
– Тебя, сука, заказали.
На секунду я теряю способность говорить. Мой рот открывается, но ни одного звука не выходит.
Мир вокруг становится размытым, и я чувствую, как моё тело становится чужим. Холод разливается по позвоночнику.
– Ты издеваешься? – хриплю. – Я никому не нужна… Я не… Я просто книжечку написала…
– За эту книгу, блядь, я бы сам тебя грохнул. А тут и заказ подвалил. Удачно.
– Меня заказали… Тебе заказали!
У меня вырывается истеричный смешок. Я думала, этот день не может быть хуже, но новая информация просто добивает меня.
Хасан говорил, что не трогает невинных людей. Считает меня виноватой? Готов убить?
Горло сжимает спазмами, одна слеза срывается с ресниц. Обжигает щеку, будто срывает предохранитель. Меня начинает колотить от ужаса.
Я его любила, а он пришёл убить меня.
Я пытаюсь говорить, но слова путаются:
– Ты это сделаешь? Хасан, ты… Ты взял заказ?
– Взял.
Боль разрывает грудную клетку. Словно кто-то забросил в сердце гранату, а после кровоточащие раны кислотой сбрызнул.
Мне кажется, я уже умираю. И не нужно никакого оружия. Хватило лишь злых слов.
Хасан выдерживает паузу, и я чувствую, как воздух становится тяжёлым. Его взгляд прожигает меня насквозь.
– Но у меня есть предложение, – усмехается он кровожадно. – Ты уезжаешь со мной. Делаешь всё, что я скажу. Без вопросов, без сопротивления. Либо…
