Вокруг озера несколько посёлков. Местные жители в основном крестьяне и рыбаки, малограмотные и работящие. Женщины, как цветные муравьишки, с вечными тюками на башке и малышнёй на спине, несут потомство протоптанным пробабками коротким маршрутом. Дети кукурузы, их представления о мире ограничены десятками километров в радиусе озера. Они не в курсе событий, выходящих за пределы их повседневности, общаются только на своём родном и не допускают в него посторонних.
Язык – их надёжный щит, натуральный консервант и антисептик, сквозь который не проникает токсичное чужеродное влияние.
Гордый кетцаль не живёт в клетке, его можно уничтожить, но нельзя чипировать.
Но не все трудятся, некоторые попрошайничают, благо туристов сюда привозят ежедневно пачками. Только единицы молодых ребят бегут в столицу и другие крупные города, пытаясь построить бандитскую карьеру – это самая доступная отрасль, где каждый имеет возможность хоть немного разжиться.
По всей стране контраст – вырви глаз: полутона практически незаметны, семьи либо безнадёжно бедны, либо неприлично богаты.
Правительство не имеет ничего против умеренного бандитизма, считая традиционные социальные трения натуральными и экологичными.
В доколумбову эпоху их предки оптом поставляли ненасытным богам своих соплеменников, те жрали в три пуза и с барского плеча жаловали цивилизацию, могущество, прогресс и всё такое, чем традиционно кичится большой мир. Ну и что принципиально изменилось? Жертвоприношение, похоже, является обязательным компонентом удобрения. Боишься крови – сажай картошку, таскай пыльные мешки на голове и моли духа предков послать лошадь.
Мне бы тоже придумать себе лошадь.
***
Родриго мимоходом затрагивал тему моей легализации, но детально не обсуждал из-за отсутствия у меня конкретных дальнейших намерений. Я же старалась жить настоящим!
Мы сразу нашли общий язык. У нас во многом схожие вкусы и интересы, весело и легко вместе, вот ей-богу, лучшей компании за всю жизнь не припомнить.
Отсутствие бытовых проблем, опять же, исключительно благоприятная почва для любых отношений. Тихая Ноа, эта крошечная фея с волшебной тряпочкой, скользила по дому, делая его дворцом. А в наше отсутствие она оставалась присмотреть за домом и животными.
Я научилась готовить. Не из необходимости, а в удовольствие. Да и было бы удивительно остаться равнодушной к такому изобилию овощей и фруктов, о существовании некоторых ранее даже не подозревала.
В будни за ужином мы перетирали уходящий день, а в выходные сбегали на побережье океана, где Родриго учил меня держаться на волне.
Но я не забывала о своём гостевом статусе, и коль уж решила остаться в этой стране, то продолжать злоупотреблять гостеприимством Родриго неприлично, надо как-то самостоятельно обустраиваться. К тому же имеющаяся наличность подходила к концу. Я особо не тратилась, наверное, сумма выдавалась из расчёта примерно на этот срок.
Кстати, Диего с тех пор ни разу не видела. Если он и наведывался, то делал это как истинный революционер, конспиративно.
Родился хитрый план, как обналичить средства на моём счету, если вдруг срочно потребуется. Смущало ли меня неизвестное происхождение этих денег? Не так чтобы очень. Я же их не украла. Они, в общем-то, такие же мои, как и всё окружающее. Дело случая, а случай бывает разным.
Хорошо, если без рефлексии, мне должно хватить на постройку скромного дома в одном из приозёрных посёлков. А на дальнюю перспективу необходимо прикинуть, чем зарабатывать. Сдавать комнаты туристам? Организовать небольшую кормушку? Почему бы и нет. Вариантов, прямо скажем, пшик.
