Хайдеггер, «Черные тетради» и Россия (сборник) - страница 2

До сих пор, однако, «упускалось из виду именно понимание бытия как фундаментальное свершение и лишь задним числом подключалось под чужими психологическими названиями и возможностями (ratio, разум)» (GA 94:69; ЧТ 82). Это упускание из виду понимания бытия не является, однако, субъективной ошибкой лишенных способностей философов, а имеет отношение к «видимости бытия» (GA 94:70; ЧТ 84), от которого, согласно Хайдеггеру, и ведет свое начало философия. «Видимость бытия» состоит и в том, что бытие являет себя как «самое общее и самое пустое», как «голое понятие», как «абстрактум», так что мышление о бытии вынуждено ложно понимать себя как науку. Этому Хайдеггер противопоставляет «Иное» (там же), что означает здесь «случайность бытия, в которой заключена высшая и острейшая необходимость сгущения (Dichtung) сущности» (там же). В ЧТ 30-х годов Хайдеггер понимает под творением-сгущением (Dichtung) бытия или сущности то же, что и под уполномочиванием бытия (многократно в GA 94), а именно определяемое свершением бытия мышление и политическое действие, в котором происходит создание новых, преодолевающих эпохальный кризис нигилизма «горизонтов» в единстве с учреждением властвующего над историей народа. Таким народом для него являются немцы – греки современности. Это соответствие греческого и немецкого народов заключается для Хайдеггера около 1930 года в том, что каждый их них на своем языке мог мыслить бытие во всей его проблематичности. Нужно подчеркнуть последовательно антиуниверсалистский подход, заключающийся в соотнесении нового, исторически необходимого и более радикального вопрошания о бытии у немцев с особым «мировым событием» (GA 94:96; ЧТ 109) – постановкой вопроса о бытии в мышлении досократиков. От этой готовности допустить случайность подобных особенных событий и, следовательно, не заслонять их какого-либо вида научным пониманием бытия и сущего и ждет спасения Хайдеггер: должен возникнуть новый вид масштабов для мышления и действия, которые – находясь вне платоновской традиции мышления – не подвержены влиянию нигилизма; тогда рухнут все ветхие стены малодушных умалчиваний или попыток спасения, наблюдаемых Хайдеггером в учреждениях культуры и науки, а также в церквах.

На фоне этой антиплатоновской концепции случайности, т. е. на фоне придания бытию конечности и историчности, Хайдеггер дает амбивалентную оценку «Бытию и времени»: с одной стороны, этот труд со своей концепцией временности и историчности Dasein открывает направление, в котором движется и позднее мышление Хайдеггера. С другой же, путь «через понимание бытия – Dasein – временность – время – к “смыслу бытия”» (GA 94:67; ЧТ 80), начатый Хайдеггером в «Бытии и времени», представляется сомнительным с более поздних позиций. На самокритичный вопрос о том, «в какой предрасположенности» находится здесь бытие, Хайдеггер отвечает:

1) Нерасчлененно и некатегориально: состояние вопроса традиционной онтологии, способы бытия (региональных) областей, модальности, связка – все продумано и пронизано ориентированным на них пониманием бытия.

2) «Расширение» греческого on, ousia (qua постоянного присутствия и против «становления») на все, что не является Ничто.

3) Таким образом схваченное бытие, соотнесенное с пониманием.

4) Это понимание, одновременно возвращенное в «экзистентное» (там же).

Критика «Бытия и времени» сводится, таким образом, в основном к тому, что это мышление в своем проблемном горизонте темпоральной онтологии (обрисованной здесь в четырех пунктах) остается в плену «