Хелизагрийская Либерапея - страница 7

Музыканты пропели свою последнюю песнью, которую я постарался запомнить и выучить:

Когда же музыканты кончили играть и петь, то помощники их медные чаши стали подносить, монетой звонкой заискивая, и приговаривали:

Благородная дама начала из кошеля монеты доставать, класть их в чашу и украдкой как бы обронила кошель, когда крепила его обратно к своему поясу. Сатиры сразу заметили его и хотели было подобрать, но я их опередил, сам поднял и за дамой благородной побежал, вернуть ей принадлежащее.

Бегу за нею и вижу – толпа стоит. Подхожу, спрашиваю, мол, что за сборище и как обойти его. Один отвечает:

– Да вот, погляди, осла ведут, видишь, он-то и есть виновник этого сборища. Представь, на вид осёл, а по делам, как ни есть, самый настоящий человек. Нечестивое заставляли осла этого делать с одной рабыней, как им уже одна богатая дама заинтересовалась. Вот, все ждут, покуда они зачнут свои нечестивые дела.

Выслушиваю, в сторону глаза отвожу и вижу в толпе благородную даму, к ней подбегаю, кошель её возвращаю, а тело моё дрожать начинает от её красоты, что сразу про осла и дела его забываю. Дама благодарит меня, за руку берёт, на зрелище зазывая поглядеть. Она притворилась, что ей стало дурно от вида этого осла, и тогда просит меня:

– О, вид этого осла и что с ним будет делать вон та богатая дама, ах, от всего этого мне становится дурно! Добрый юноша, ты уже помог мне в моей рассеянности, не подведи меня и в этот раз, проводи до дома, а там меня встретят мои слуги.

Взял я её под мышку и повёл, а она мне путь указывала.

И вот подошли мы к её дому, ворота которого обрамлял песчаный камень добротной резки. Довожу её до первой ступени, и дама слуг звать начинает, но никто не откликается. Тогда она как бы припомнила и сказала:

– Прости мне мою забывчивость, сегодня я совсем себя неважно чувствую, ведь слуг моих я отправила за покупками, готовить дом к празднику. Вот, возьми ключ и отведи меня в мои покои.

Я отворяю ворота и через залы, которые благоухали приятными ароматами, провожу женщину в её покои. У кровати её стоял небольшой, но искусно выделанный столик, на котором располагалось хорошее вино и две чаши. Уложил я даму на кровать, и она сказала:

– Вот, теперь мне уже лучше, но сделай для меня ещё одно. Вон, видишь, на той стене висит самбика, если умеешь играть, возьми её и сыграй-ка мне что-нибудь.

Как бы одурманенный от влюблённости, всё делаю, что бы она ни приказала. Подхожу, снимаю со стены повешенную на серебряный гвоздь самбику и краем уха слышу, дама вино по чашам наливает. Я на край кровати сажусь, на инструменте разыгрываюсь, струны перебираю, голос настраиваю и удивительно хорошо начинаю петь песню лада эротического. Сам я подивился, что за божество вмешалось в мою игру. И так я пел, покуда благородная вино попивала.