Химиосити - страница 37

– А это что за субъект? – спросил Кварц, указывая на К. – Я его не знаю.

– Новенький. К. Он остановился у матушки Ззз и теперь служит у неё администратором.

– Старуха всё играет в богадельню. Привечает всякий сброд. Не закончится это добром, помяни моё слово.

– Рад познакомиться с коллегой, – улыбнулся К. протягивая руку. – Вы ведь инженер, верно?

Высоченный мехатон с лязгом наклонился, навис над путешественником, и на К. уставился злобный взгляд:

– Какой я тебе коллега, недомерок. Я полноразмерный член общества. А ты так – пыль под ногами. Я бы с тобой и говорить не стал, если б не малышка Хи.

К. побагровел, и Хи успокаивающе погладила его по голове. Словно ребёнка:

– А что это за дерево такое, дядюшка?

– Новый эксперимент. Испытываю метод сортировки мелких объектов.

– На нём правда деньги растут?

– Да нет, конечно. Тут в чём экивок: корни нужно «удобрять» рваными купюрами. Обрывки всасываются внутрь «ствола», там сортируются, распределяются по узору и склеиваются обратно в в единые дензнаки. Потом сворачиваются в трубочку, протягиваются сквозь полые ветви и проталкиваются наружу. Вроде как листва.

– Тогда почему денег уходит больше, чем потом вырастает?

Кварц развёл руками:

– Технология мелкой сортировки пока несовершенна. Большой отход. Ничего, здоровилы проспонсируют, и я доведу её до ума.

– А вы плут, дядюшка!

– Но-но. Я честный изобретатель. Что ж теперь – бедствовать должен? Ладно, малышка Хи. Старый механик, конечно, всегда рад с тобой поболтать, но торговля не ждёт. Когда ещё в одном месте соберётся такая толпа! Эй, «инженер», а ну-ка стой.

К. поднял голову. В следующий миг в его физиономию вляпалось что-то мягкое и прохладное, похожее на тесто. Парень отшатнулся и принялся отфыркиваться, вытирать лицо, а механик, ухмыляясь, уже прятал деревянную миску с чем-то мягким. На поверхности осталась вмятина от лица.

– Что вы себе позво…

– А, не переживай, – Кварц теперь был сама любезность. – Слепок это. Для полиции. Гвидро забыл при регистрации, вот – попросил меня исправить оплошность. Надеюсь, понятно, что эта просьба секрет?

– Но для чего это?

– А вдруг какое преступление совершишь? Раз, и полиция наделает по слепку бюсты розыска и расставит по городу. Чтобы быстрее поймали, значит. Это куда надёжнее каких-то там портретов «Их разыскивает полиция».

Кварц подмигнул.

К. достал платок и вытерся уже основательно, а потом позволил Хеольге снова усадить себя на плечи. Кварц тут же о них забыл и заорал переливающимся голосом:

– Механические товары! Ручная работа! Облегчат жизнь и порадуют глаз! Заставь соседа лопнуть от зависти! Механизмы для работы и дома, которые вам ещё незнакомы! Налетай – только сегодня шедевры от Кварца за бесценок!

– Неприятный старик, – пробормотал К., когда они достаточно отдалились.

– Да ты что – он, конечно, ворчун, но такой милый. И талантливый.

– А почему безногий?

– Дядюшка Кварц ветеран. Ноги потерял в Вестнордском сражении – подорвался на мине.

– А с голосом что?

– Надышался хлором в Семидневном стоянии. Ему выжгло голосовые связки и трахею. Дядюшка потом три года не мог говорить. Но ведь он гений! А гении не отступают перед трудностями. Поэтому дядюшка сделал себе голос. У него теперь в горле эолова арфа. Отсюда такое странное звучание. Мне его так жалко, когда есть жалость. Он так трогательно рассказывает о своём прошлом…

Праздник продолжался. В ожидании начала торжественной части здоровилы разделились на кучки и разбрелись по площади. А вот невыросликов практически не было – из опасения, что затопчут и по причине того, что химические чувства их не особо интересовали. Живых эмоций хватает.