Сосед Рашида, старый Иван Семёныч, проходивший мимо с ведёрком в одной руке, услышав высокий тон разговора, остановился и выпрямил спину:
– Рашид, помощь не надо?
– Нет, отец, – сказал Рашид. – Справлюсь сам.
– Смотри, а то я могу задать ему палкой! – Иван Семёныч помахал ею в воздухе и засеменил дальше. Он всегда в это время выбирался из дому, чтобы выбросить мусор и купить хлеба в магазине. Его старушка тяжело болела.
– Как тётя Валя, Иван Семёныч?
– Да так же, – сказал старик грустно и пошел дальше.
– Вообще… – Шихсаид замялся на секунду. Ему не хотелось в такой день омрачать друга, но обстоятельства заставляли. – Есть решение вызвать тебя на ковёр в областной комитет.
Рашид нахмурил брови от неожиданности.
– Поступили жалобы на тебя… – продолжил Шихсаид. – Дисциплинарная комиссия…
– Откуда информация? – прервал его Рашид.
– Эй, брат, – протянул Шихсаид. – Из надёжных источников.
– Я всегда подозревал, что ты работаешь на КГБ, – решил съязвить Рашид и разрядить напряжение. – Что за сплетни?
– Пока ничего конкретного, – произнёс Шихсаид. – Жалоба министра за срыв строительства корпуса больницы, армейская дисциплина в коллективе и жалобы пациентов на… – Шихсаид запнулся – язык не поворачивался сказать такое.
– Что?
– На смерть больного и на взятки, которые якобы процветают в твоей клинике.
Сарказм исчез с лица Рашида, и он застыл, раздумывая о том, откуда растут ноги. Он открыл рот, но ничего не сказал, лишь пальцы забарабанили по рулю машины. Он зачесал висок и наморщил лоб.
– У тебя завелись крысы в коллективе, – тихо продолжил Шихсаид. – И скорее всего, это человек, который хочет занять твоё место. И знай: чем хуже тебе и клинике, тем лучше для него.
Тишина.
Рашид молчал. Он опустил руку и глянул на часы.
– Ладно, – буркнул он, положив руку на руку друга. – Мне пора.
– Надеюсь, ты сделаешь выводы, – сказал Шихсаид, готовясь отвернуться.
– Я догадываюсь, кто это, – сказал Рашид, выдыхая. – Это Камал. Ладно, вечером во сколько приедешь?
– Пока не знаю, постараюсь пораньше. Кубики на нарды поменяй, а то опять, когда проиграешь, будешь винить шашки.
– Да ладно тебе! Общий счёт в мою пользу.
– Ты хороший хирург, но математика у тебя хромает. Ты попутал меня с Айгумом. Его можешь надувать и обманывать, снимая шашки. Со мной такой номер не прокатит! – отдаляясь, продолжал лепетать Шихсаид.
– Может, пораньше увидимся?
– Не могу! – прокричал Шихсаид. – Я еду в Буйнакск и не знаю, во сколько вернусь.
– Кого-то ещё спасаешь?
В ответ Шихсаид лишь помахал рукой и залез в машину, дал по газам, задымил и с пробуксовкой исчез за угол дома.
Рашид подумал о дружбе, о спине, вспомнив постоянное напоминание отца: «Легче найти друзей, чем их сохранить».
Он вырулил на улицу и через минуту оказался перед центральной площадью имени Ленина.
«Итак, утро обозначило две проблемы: Меджид, которого надо будет обследовать, и секретарь обкома партии Камал Зурабов, который прицепился как клещ и портит мне жизнь со времени работы в госпитале в войну.
И чёрт знает, что ещё преподнесет сегодняшний день.
Мысль бурлит в голове, рисуя варианты, но хочется её опровергнуть. Всё-таки это – новость, и дело может быть более серьёзным, чем я представляю».
Рашид подсознательно с улицы Ленина свернул вниз по улице Дахадаева, проехал мимо Русского театра, сделал круг на привокзальной площади и направился обратно. Увидев гостиницу «Дагестан», принял вправо к тротуару, остановился и выключил зажигание, сам не зная почему. На лобовом стекле собрались несколько капель дождя – Рашид включил стеклоочистители и смазал их по всему стеклу, на котором образовалась жировая плёнка: он пожалел, что смазал пыль, образовавшуюся на стекле. Рашид потянулся к бардачку, достал сигарету, прикурил и затянулся, выдыхая дым наружу через открытую форточку.
