Эйнис перекосило, но она промолчала, а Вера медленно провела взглядом по скульптурной линии бровей, скул и губ Кайрис, посмотрела в её кошачьи жёлтые глаза, невольно глянула на затянутую комбинезоном, но всё равно заметную грудь, небольшую, но прекрасной формы, и подумала, что никогда в жизни не поверит в то, что к этой шикарной красотке не подкатывали очарованные мужчины, готовые стелиться шёлком ей под ноги и терпеть любое обращение просто за счастье на неё смотреть.
Кайрис фыркнула и сказала:
— Подкатывали, да. Но есть одна проблема — я знаю, чего они хотят на самом деле, мне врать бессмысленно. Они все животные, все без исключения, они могут тебе заливать про звёзды, но думать будут только про то, как бы поскорее залезть к тебе под юбку. Подтверди, — она глянула на Артура, тот с шутливой серьёзностью склонил голову:
— Подтверждаю, похотливые скоты, все абсолютно, особенно я. Я этого не стесняюсь, потому что это нормально.
— Это нормально, — улыбнулась Вера, опять посмотрела на Кайрис, — физическое влечение возникает гораздо быстрее и проще, чем духовное. Было бы странно, если бы его не было, это значило бы, что человек либо болен, либо ты ему вообще не нравишься, а нафиг тебе нужны такие отношения?
— Мне никакие не нужны, — поморщилась Кайрис. — Вроде, уже возраст поджимает, а как подумаю, что надо замуж, аж трясёт.
— Не выходи.
— Не выхожу. Но одной состариться тоже не хочется. А мужиков ненавижу.
— Найди себе девочку, они няшные.
Кайрис округлила глаза, потом округлила ещё сильнее, когда рядом дико закашлялся Эрик, подавившись едой. Все стали совать ему воду и стучать по спине, он пришёл в себя, Кайрис с шутливой опаской посмотрела на Веру и спросила:
— И что мне с этой девочкой делать?
Вера изобразила невинные глаза:
— Да то же самое. Гулять, разговаривать, вместе есть, спать, дарить подарки.
— А ...? — она не смогла родить это слово, но Вера поняла, улыбнулась как самый невинный в мире демон и прищурила один глаз:
— Да всё получится. Рот у всех одинаковый. А секс — это не когда что-то куда-то засовывают, это когда всем хорошо, не важно, каким способом.
— В нашем мире, это как раз когда что-то куда-то засовывают, и хорошо при этом только одному, а второй терпит.
— Когда одному хорошо, а второй терпит — это насилие. Любящие люди так не поступают.
— А в браке?
— Если очень любить и хотеть друг друга понять, то брак ничего не портит. Так говорят. Я не пробовала.
— Ты же была замужем в своём мире?
Вера посмотрела на неё с намёком и процитировала:
— Это «официальная версия».
«
Враньё.»
— Но ты жила с мужчиной?
— Да, у меня был парень, много лет. Но я не собиралась за него замуж. У нас долго живут, всё ещё может измениться, для брака нужна большая уверенность, что именно с этим человеком тебе будет хорошо всю оставшуюся жизнь. А мужчина в двадцать и тот же мужчина в тридцать — это два разных мужчины, большие риски. Я не любитель авантюр.
— А девочки? Были у тебя?
Вера загадочно улыбнулась:
— А какая разница? Был бы человек хороший, а какого он пола — дело третье. Возраст, рост-вес, раса, религия — всё фигня. Любят душу, а душа у всех одинаковая.
— То есть, были?
