– Дай сюда, – сердито рявкнула Верка и забрала журнал.
Нервы.
Вера отыскала нужную страницу и положила журнал мне на колени. Ручку я держала наготове. Пара секунд – и в журнале уже красовалась пузатая и приземистая пятерка, похожая на Григория Ивановича и цифры, написанные его рукой. Оценка скромненько устроилась в клеточке, относящейся к сентябрю, как будто все время там и стояла. Я захлопнула журнал, и мы снова пошли на второй этаж, поминутно озираясь и вздрагивая от каждого шороха. Я хихикнула:
– Мы похожи на лисиц, которые обчистили курятник и теперь пробираются через деревню в лес.
Верку почему-то моя шутка не рассмешила.
Нам снова повезло – в учительской никого не оказалось. Я вернула журнал на полку, и вскоре мы с подругой уже вдыхали полной грудью холодный осенний воздух.
– Здорово мы это провернули!
– Здорово, – согласилась я.
Мы недавно на МХК античный период проходили. Оказывается в то время жил мужик, Квинт Гораций Флакк, который любил повторять: «Мера должна быть во всем!» «Ну и зануда», – подумала я. Однако жизнь-то показывает: он прав. Вот, например, как только почувствуешь щенячий восторг и желание стоять на ушах – знай, облом близко. Я давно заметила, что фонтанирующее через край ликование чаще всего сменяется отчаянием. Почему так? Если верить древним эллинам, то получается, что мироздание не терпит асимметрии и дисбаланса. Равновесие ему подавай.
Мне стоило об этом вспомнить, когда в последний день первой четверти я, захлебываясь от удовольствия, делилась с Веркой планами на каникулы.
– Мы с Русланом поедем на целый день за город: будем жарить шашлыки, гулять по лесу, играть в бадминтон. А еще собираемся в боулинг-клуб и в кино. Мы вчера весь вечер список развлечений составляли.
Верка скривилась, как от зубной боли. Я, наверное, слишком истошно визжала ей на ухо.
– А еще! А еще Руслан захотел познакомиться с бабулей. Сам предложил. Мы купим тортик и пойдем к ней прямо завтра.
– С чего это он? – удивилась Вера.
– Руслан хочет подружиться с бабулей, потому что понял: я ее люблю больше всех.
– Больше, чем родителей, что ли?
– Экая ты, Вер. Это все равно, что спросить, кого ты больше любишь: мороженное или котят. Родители – это родители. Я их, понятное дело, люблю. Только любовь ведь разная бывает. Бабушка – это мой островок безопасности. Она всегда за меня. Ей не важно, права я или виновата. Знаешь, как приятно знать: для кого-то ты хорошая, что бы ни произошло.
Верка пожала плечами. Наверное, она меня не поняла.
До самого классного часа отличное настроение оставалось со мной. Даже Вероника со своими подпевалами не смогли его мне испортить.
– Светка сегодня сияет, как начищенный медный таз, – громко, так чтобы услышали все в классе, сказала Танька на большой перемене.
– Рада, что в столовке суп на себя не вывернула в кои-то веки, – откликнулась задавала-Вероника.
Я сделала вид, что ничего не слышала. Зачем обращать внимание на тех, кто того не стоит? Тем более, когда «и жизнь хороша, и жить хорошо».
Я и не подозревала, что хорошо жить мне оставалось недолго.
Тучи начали надо мной сгущаться во время классного часа. Выходило, что я закончила первую четверть с тремя тройками. Тройки бывали и раньше – случайные, как мы их с бабулей нарекли. Однако тогда речь шла об одной-двух четвертных троечках по алгебре, физике или химии за год. А тут я умудрилась схлопотать все три в первой же четверти. И главное, у меня совсем не было времени, чтобы убедить маму в том, что я их непременно исправлю к Новому году – мать должна была пойти на родительское собрание в тот же день сразу после работы. А по телефону такие разговоры не ведут – бесполезно просить прощения, если твоих честных глаз не видно.
