Хлеб с порохом - страница 20

На второй или третий день противостояния командир второго взвода обнаружил позицию пулеметчика духов и сцепился с ним. В течение почти сорока минут нервно строчили оба пулемета машины командира взвода, пять раз слышались шипящие звуки пусков ракетами по огневой точке, но каждый раз пулемет вновь оживал и обильно поливал свинцовым дождем зеленку в расположении взвода, и я уже начал беспокоиться, понимая, что этот поединок может плачевно закончиться именно для нас. К пулеметчику присоединились снайперы, потом еще один пулемет, прилетали на излете пули, выпущенные из автоматов. Уже не только второй взвод они достали, но достали и нас на командном пункте. Пули визжали, свистели, срезали ветки, которые падали в канаву, где мы сидели, щелкали по броне моего БРДМ, вздымали фонтанчики земли на бруствере. И в довершение всего наш район накрыли из минометов. После минометного обстрела стрельба быстро прекратилась, и над передним краем повисла тишина.

– Все нормально у вас? – крикнул я второму взводу.

– Все нормально, товарищ майор, – долетел веселый голос из-за зеленки.

– Как Коровин приедет, пусть ко мне подойдет.

– Хорошо.

Через несколько минут послышался приближающийся гул двигателей противотанковой установки и командирского БРДМ, возбужденные голоса солдат, которые обменивались впечатлениями. Время шло, но Коровина все не было, а из расположения второго взвода периодически слышались какие-то щелчки по металлу. После щелчка сначала слышался приглушенный мат Коровина, а потом дружный солдатский смех.

– Коровин, ну что ты там, давай сюда, – крикнул я через пятнадцать минут, когда у меня кончилось терпение.

– Сейчас, сейчас, товарищ майор, командир взвода подойдет. Вы только сами не ходите сюда.

Послышался очередной громкий металлический щелчок и новый дружный смех. Прошло сорок минут, и когда я собрался идти во второй взвод, появился командир взвода. Полусогнувшись, он перебежал зеленку и спрыгнул к нам в канаву.

– Коровин, ты что, комбата игнорируешь? Я тебя вызываю, а ты являешься через сорок минут, а тебе идти тут сорок метров. Что за ерунда? – с раздражением спросил я.

– Товарищ майор, – старший лейтенант заразительно засмеялся, и у меня тут же улетучилось раздражение, – товарищ майор, снайперы заколебали. Когда подъехали к землянке, солдаты успели выскочить из машин, а я только люк открою, а по нему пуля щелк – я обратно в машину. Через пару минут опять высовываюсь, и опять пуля щелк, солдатам смешно, а мне не до смеха было. Только сейчас и выскочил, – Коровин опять заразительно засмеялся, засмеялись и мы.

Отсмеявшись, командир взвода уже серьезным тоном продолжил:

– Засек позицию пулеметчика, по-моему, это наш старый знакомый, выпустил по нему пять ракет. Из пулеметов по нему бил, но уничтожить не смогли. Так что он еще нам даст просраться.

Мы помолчали, вспоминая о том, как каждое утро чеченский пулеметчик ровно в семь часов утра давал очередь именно над вторым взводом и моей землянкой, как бы приветствуя нас. А потом в течение дня неожиданно открывал огонь по нашему расположению, но каждый раз с новой позиции. По пехоте он не стрелял: ему просто было неинтересно стрелять по этим «слонам», которые даже не реагировали на его огонь. А мои солдаты отвечали огнем на огонь. И этот поединок продолжался уже несколько дней.

– Значит, так, – сказал я, – кто уничтожит этого наглеца, будет представлен к медали «За отвагу». Если группа его уничтожит, то каждый будет представлен к медали. Думаю, что это хороший стимул, чтобы постараться.