– Анастасия Павловна? – глас с небес прозвучал неожиданно и очень некстати. – Конева Анастасия Павловна?
– Вы ошиблись. – не глядя на говорившего, Настя гордо распрямила спину. – Кобылка, если вам это интересно. – и взглянула на очередного нахала, коверкающего её честное имя.
И, обомлела – перед ней, собственной великолепной персоной, ухмыляясь во все свои тридцать два зуба, находилось то самое, высокое начальство – Соловей Никита Добрынич. Тот самый Соловей, родный внук гадюкинской ведьмы Степаниды Савишны.
– Точно-точно, Кобылка! – продолжал улыбаться губами Соловей Никита Добрынич, но глаза при этом, у него оставались холодными. – Я помню – какая-то лошадиная фамилия.
– Сам ты – конь педальный. – захотелось огрызнуться Насте, но она сдержалась, особенно, принимая во внимание то обстоятельство, что ершистый дух, свивший гнездо у неё на голове, сноровисто пинал ногой Настю за ухом, да так активно, что серьга-колечко неравномерно тряслась.
– Смотрю, вы, Анастасия Павловна с поручением моим справились вполне успешно, да и сами, как я слышал, внакладе не остались? – вкрадчиво поинтересовалось то самое, большое начальство. – Вас можно поздравить с новообретенными навыками и умениями? – и Соловей, широко проведя рукой по воздуху, ткнул прямо в незадачливого страдальца по имени Толяныч, медленно ковыляющего к зданию городской поликлиники и продолжающему ощупывать свой многострадальный зад. Приятель его, а по совместительству и собутыльник, Серый, держался чуть поодаль, опасаясь новых обвинений в нетрадиционной сексуальной ориентации.
– О чём это вы? – Настя взирала на начальство честными-пречестными глазами. – Не понимаю я вас.
– Даже, так? – хмыкнул Соловей Н.Д. – Ну-ну.. Желаю всяческих успехов на новом для вас поприще – и, усвистал. Вернее, влез в свой здоровенный «Лексус» и был таков. Только его и видели.
– Гад улыбчивый. – не сдержалась Настя, подпрыгивая от возмущения. – Это, что ж, получается – в городе, куда не плюнь, сплошь ведьмы, да такие непонятные Соловьи шастают? Разбойники? Да чтоб ему с настоящими разбойниками повстречаться! Ишь, улыбается он, а, если бы меня с этой материальной помощью, те бандюганы раньше остановили? За золото, да еще в таком количестве, прикопали бы под каким-нибудь уютным кустиком и, поминай, как звали? Одно слово – нелюди!
– Нелюди и есть. – Шкода высунулся из-под шапки и, держась за серьгу, ловко перепрыгнул на плечо к хозяйке. – Бабка – ведьма, а, энтот, стало быть, колдун. Сразу же видно. Их породу ни с какой другой не спутаешь. Потомственный колдун, а не новодел, как некоторые. – и уставился на девушку бесстыжими глазами.
Настя насупилась – новодел! Мелочь пузатая, а обзывается обидно. И не поспоришь, потому как, правду сказал.
– Кому видно, – вспылила Настя. – а, кому и нет. Я тебе, что, рентген, всех насквозь видеть?
– Так, аура у него тёмная. – независимо пожал плечами мальчик-дух. – Ты, хозяйка, присмотрись в другой раз хорошенько. Колдун он, Соловей этот, и аура у него соответствующая.
Настя, не смотря на все свои сомнения и недоверие, совсем уж безграмотной не была и книжки про разных там попаданцев, везучих и не очень, почитывала регулярно. О том, что такое «аура» и с чем её едят, понятие имела и сейчас, после краткого разъяснения Шкоды, припомнила о том, что что-то такое заметила, какую-то смутную дымку вокруг головы начальства – серую и дрожащую, как фруктовое желе. Заметила, но значения феномену необычному, не придала. Вот, что значит – молодо-зелено.
