Заведующий поликлиникой обратился ко мне, уговаривая занять место заведующей отделением, но я отказалась. Я уже опасалась, что не справлюсь с Алиной и её замашками, а смотреть на непорядочность этой женщины спокойно, я уже не могла. О Люде я тогда и не подумала! Заведующий поликлиникой очень обиделся на меня, перестал со мной общаться, что было на руку моим врагам Люде и Алине. Исполнять обязанности, заведующей отделением, стала Алина, и Люда, странным образом, сразу же подружилась с ней!
– Я буду послушной девочкой, лишь бы меня не трогали, и тогда я смогу делать, что захочу… – часто поговаривала Алина, и снова, и снова уводила людей из-под кабинетов коллег. И, самое главное заключалось в том, что у неё это великолепно получалось. Люди гуськом послушно семенили за ней. Поднаторела! Никто и никогда, из врачей и пациентов, не возражал, не случалось никаких недоразумений, или скандалов. Правда, до определённого момента. В один прекрасный день уже главврач поликлиники (наша поликлиника переименовывалась много раз, в тот раз, заведующий поликлиникой, стал главврачом) объявил нам, что придёт новый человек на место зав. отделением, а Алина станет простым врачом. Алина не расстроилась. Она даже обрадовалась неожиданной свободе действий, и с новыми силами принялась за свои привычные штучки.
Новую заведующую, действительно, пригласили со стороны. Звали её Ириной Михайловной, но главврач почему-то недолюбливал её и ругал на каждом собрании по любому поводу. А однажды главврач пригласил наше отделение к себе в кабинет. Всех врачей. Медсёстры приглашены не были. Мы головы ломали, зачем такая помпезность и таинственность. Оказалось, в администрацию города от нас поступила жалоба на руководство поликлиники. Жалоба была анонимной, никто не подписался под ней. Стояла весьма расплывчатая подпись: «врачи отделения». Ни одной закорючки, ни одного врача, под сим творением эпистолярного жанра не стояло.
Когда зачитывали письмо, я услышала знакомые (мои!) фразы! Знакомые фразы! Как не «допетрить», что текст письма просто «содран» с того, первого, уже всеми забытого опуса, который когда-то правила я?! Но тогда, пару лет назад, мы просили поддержки администрации района, чтобы можно было задерживаться дольше на рабочих местах для более полного удовлетворения нужд населения. Это, же, второе письмо, было мерзкого, подлого содержания. Оно откровенно и нагло свидетельствовало о несуществующих промахах главврача в отношении всего стоматологического отделения нашей поликлиники.
Трудно было догадаться, кто написал подобный шедевр-пасквиль. Да, и причину написания трудно было понять. Что преследовало письмо такого рода? Ведь главврач нас никогда не обижал, не ругал особенно яростно за наши промашки в работе, всегда старался защитить провинившихся, и никогда не требовал вознаграждений ни за какие милости с его стороны. Он не знал, и не хотел знать, что творится в отделении, и не понимал причины написания столь дерзкого пасквиля, а жаль. Возможно, если бы знал, не допустил бы подобной подлости…
– Ребята, за что? – в недоумении вопрошал мужчина, не совсем ясно осознавая, что происходит. – Кто написал эту гадость?!
Но никто, естественно, не признался в совершении подлости. С тем главврач нас и распустил в тот день. А я, после странного собрания, задумалась. Кто, действительно, мог написать письмо такого подлого содержания, да, ещё содрать текст из первого письма? Догадаться почти невозможно. Казалось, нет тут ничьей заинтересованности. Надо обладать безупречной памятью, или иметь под руками текст того, первого письма, чтобы написать такой пасквиль. Так, кто же, тогда, кто?!
