Ткань от задетой мной занавески зацепила украшающий подоконник горшок, и тот, покачнувшись, рухнул на пол. Я испуганно охнула и ловко поймала цветок над змеёй…
Но ловить надо было горшок! Он ударил пресмыкающееся по голове и, гремя, покатился по полу. А золотая прелесть мгновенно обмякла.
– Чёрт, – не сдержалась я.
Воровато оглядевшись, выбросила цветок из окна и кинулась спасать прибитую горшком змею. Со двора раздался возмущённый вскрик. Я вжала голову в плечи и, сунув за пазуху не подающую признаков жизни красавицу, на четвереньках вернулась в комнату. А стоило прикрыть дверь, как облегчённо выдохнула.
– Семерых одним ударом, – проворчала я, доставая несчастную и бережно раскладывая её на подушке. Соседка взвизгнула и слетела с постели. Я же покачала головой: – Как мне не везёт! – Быстро надевая платье, посмотрела на девушку: – Нилика, если будут спрашивать про летающие цветы, ты ничего не знаешь. Я в сад! Мне ещё сорок розовых кустов прополоть… Или могилку выкопать… Две, если змея не выживет. В общем, увидимся на кухне!
Схватив подушку с бесчувственной золотой красавицей, я выскочила из комнаты и, короткими перебежками преодолев коридор, торопливо спустилась по лестнице в сад.
– Фух! – выдохнула, воровато оглядевшись. – Кажется, успела до торжественного пробуждения грозного Алира.
Змея на подушке слабо пошевелилась, и я искренне извинилась:
– Прости, я не нарочно тебя горшком... Но мы же никому не скажем, да? Хорошо, что ты не из болтливых!
Порадовавшись, что змеи не разговаривают, я осторожно уложила подушку с лежавшей на ней змеёй между корней дерева, неподалёку от которого росли треклятые цветы. Их-то Эвана и велела мне прополоть. Или выполоть… Я не стала переспрашивать, ведь женщина меня невзлюбила, отчего нагружала работой в несколько раз больше, чем Нилику. Впрочем, она это делала явно по приказу вредного Алира.
– Нет, ты не представляешь, как тебе повезло родиться змеёй! – ворчала я, выдёргивая траву, которую искренне считала сорняками. – Окажись ты девушкой в замке привлекательного, но до чёртиков властного и до одури несправедливого дракона, я бы посмотрела, как бы ты справилась.
Я отбросила очередной стебель в кучу подобных и, запрокинув голову, устремила взор на вожделенные окна, за которыми, как я надеялась, скрывалась нужная мне информация:
– Надо залезть в библиотеку, пока этот властный пластилин меня непосильной работой в могилку не свёл. И всё равно, что он красавчик. Тут уж либо он, либо я!
Услышав тихое шипение, обернулась. Змея мотала круглой головой и всё время высовывала язык. Тот болтался, словно верёвка.
– Хорошо, что у тебя не мозга, а то было бы сотрясение, - усмехнулась я и, размышляя, где достать настоящую верёвку, потянулась за следующим стеблем.
– Ещё посспорим, у кого изс насс нет мозсга!
Вскрикнув от неожиданности, я нечаянно выдернула прут куста. Выставив его перед собой, заозиралась: никого же не было!
– Померещилось? – так и не разглядев обратившегося ко мне, пробормотала я и опустила прут.
– Даже сспорить не надо, – вновь прошуршал голос, – и так понятно, что моссга нет у тебя!
Я резко обернулась на дерево, за которым мог кто-то спрятаться, как вдруг поняла, что со мной говорит змея. Пугаться второй раз не стала – я же в другом мире, где есть драконы, гномы и эльфы!
Среди такого обилия чудиков одна болтливая змея даже не могла считаться чем-то удивительным. Но существо явно было наглым и язвительным. Впрочем, её понять можно – если бы меня горшком приложили, я тоже не стала бы благодарить.
