Когда подходили к отелю, одиноко стоящему в дюнах, как приют для домовых, вдруг, все закричали разом: «Ура! … Мама, домой пора, потому что капает рождественский дождь!
Потом Эмили, бабушке в угоду, помахала бенгальской звездой, и все дружно помчались домой, а у порога стояла огромная красная сумка, а в комнате под елкой, на месте Деда Мороза, сидела Таня, но подарки, что из сумки торчали, быстро спрятала Надя, потому что всему свое время.
Надо сказать, что Таня имела особые жизненные приоритеты и гордилась этим. Она собирала красивые камни, на это тратила немалые деньги, приучая себя к голодной диете, и учила французский, когда бросала курить, а, когда курить перестала, то стала писать фантастические рассказы, на нидерландском языке, которые бережно хранила мама, как в древности фамильное серебро.
Чужих людей Таня сторонилась с детства, ни в чьей любви не нуждалась особо, зато в ее квартире проживала зоологическая семья: рыбки и птичка и грызуны, собачка Бобби и Фелиса дикая кошка.
Все радовались приходу Тани, это был чудесный сюрприз.
– Таня, – спросила Катя с улыбкой, – ты сообщила морским свинкам когда ты вернешься домой? … А, как поживают рыбки? … А, кролики? … А хомяки? … Ох, как бы я хотела, чтобы и мои дети так послушно себя вели!
Вечер, горят свечи, мантница пыхтит на плите, а на столе – салаты, грибы, свежие огурцы и помидоры, словно в зиму вернулось лето, не дожидаясь весны.
Ронни поднялся из-за стола, и с бокалом вина от лучшего винодела, с которым знаком был лично, он прославил Бога за рождение Христа, благословил накрытый стол и собравшихся за ним, и тех, кто не пришел и тех, кто далеко.
Вечером к чаю подавался торт-Наполеон и тихо велась беседа о событиях прошедшего года и планах на будущий год, а в полночь все устали и отправились на покой.
Рождественская ночь тиха и таинственна, а утро радостью славится. Солнечный свет заливал комнату, где подавались на завтрак бутерброды со всякой всячиной и горячие блины, а для поднятия настроения была открыта баночка красной икры.
В полдень Ронни с Надей навестили Джильберта и Розу, они жили этажом ниже, хоть в церковь не ходили, но тоже радовались Рождеству.
Когда в Бельгии правили немцы, Джильберт учился в колледже иезуитов, он искренне верил в Христа и принял проповедь епископа из Ватикана, что Германия для фламандцев братская страна, как божий призыв, и отправился на фронт, к немцам, как к старшим братьям.
Джильберт воевал на восточной фронте, потерял лучшего друга, был ранен в бою, а, когда в Бельгии праздновали Победу, вернулся домой, а его посадили в тюрьму за сотрудничество с врагом.
И лишился бедняга чести быть патриотом родной страны, как и наследства отца, обида на церковь долгое время в его сердце жила.
Прошли годы, Джильберт открыл новое дело, имел успех, женился на прелестной Розе, единственной дочери почтенной семьи, но от венчания наотрез отказался, решив, что церковь ему чужда, и в жизни вера в Христа ему не нужна.
Надо сказать, что и Ронни в церковь лет тридцать не ходил, как свидетель того, как там продавалась святость за деньги, и только встреча с Надей обратили его к Христу, они вместе искали церковь и нашли божью семью.
Джильберт с Розой жили в одном подъезде с Ронни, который слышал, как сосед привычно ругал Бога за свою искалеченную судьбу, когда с помощью приходил к старикам, и сердце его болело.
