Утром первого января, проснувшись, Чума долго лежал, сверля взглядом потолок. Эта квартира досталась ему от покойного ныне деда, бабушка же, воспитавшая Данилу, сейчас тяжело болела, и находилась в клинике. О том, что он здесь иногда появляется, знал только Балда, это было их тайное прибежище…
— Макс! — приподняться удается с третьей попытки, тело отзывается болью, но уже не столь острой, как накануне.
Он точно помнит, что уснул рядом с Настей, но сейчас почему-то уверен, что её здесь нет. От подушки веет слабым запахом ванили, этот запах будоражит, заставляет нервничать и испытывать дискомфорт. Мать вашу, не мог же он перепутать реальность и бред, принять Стасю за другую женщину?
Сколько лет Карине нынче? Сорок? Порывшись в закоулках памяти, Данила криво усмехается, и садится, борясь с головокружением. Да, точно, она ведь старше его на десять лет всего, у неё день рождения тридцать первого декабря, в самый Новый год. Значит, вчера ей исполнилось сорок два. Стася сказала, что у неё нет сестры, а она так живо похожа на Карину, но этому должно быть логическое объяснение.
— Макс, бляха муха! — громче рявкает мужчина, и с усилием встает.
Ноги подкашиваются, но он держится за спинку, и выпрямляется. Опустив голову, разглядывает повязку на торсе, бинты алеют кровавым, не расползлись ли швы?
— Ты чё тут прыгаешь, давай в постель. — появляется на пороге Балда, дожевывая бутерброд.
— Где она? — рычит Данила, отпихнув его с пути, и медленно идет в коридор.
— Уехала. — поперхнувшись, неразборчиво бурчит Максим, следуя за ним. — Данька, не быкуй, а? Куда ты, бля, навострил лыжи?
— Найди её. — добредя до кухни, Данила приваливается спиной к косяку, и переводит дыхание. — ну, чё ты встал, слышал меня? Найди Стасю! На хуя ты её увёз, Балда? Ей пока надо сидеть на попе ровно, менты землю носом будут рыть и меня искать, чтоб звезды на погоны себе клепать. Она под раздачу попадет.
— Не суетись. В клубе никто не спалил, чё там было. Мусарня не в курсе, кого вчера продырявили, врачиха, думаю, рот тоже не раскроет. Я её припугнул как следует.
Макс подмигивает ему.
— Щас пацаны в больничке порядок наведут, отыщется твоя Снегурочка. Не дергайся. Не врубаюсь, чё ты так трясёшься за неё? Тёлок тебе мало, что ль?
Разговор прерывает звонок, Макс выходит в коридор.
Чума морщится, как от боли, и прикладывает ко лбу пальцы. Он не спятил, и это не блажь, как думает Макс. Стася действительно в опасности, врачиха могла сдать, а он не хотел, чтобы по его вине невинная девушка оказалась за решеткой. Да что толку юлить и обманывать себя, блять?! Она зацепила его. И дело не только в том, что он разглядел в ней чёртово сходство с Кариной.
Ему плевать на Карину. Он просто должен разобраться во всём, а Стася — ключ к прошлому, в этом нет сомнения.
С кем-то коротко перетерев по мобильнику, Балда возвращается довольный, легонько хлопает друга по плечу, и сообщает:
— Всё, выдохни. Нашлась твоя Снегурочка. У Полковника она.
— Куртку мою тащи, и чё-нибудь надеть. — велит Данила, прошлепав к холодильнику.
— Ты по дороге не окочуришься? — возражает Балда, пригладив ежик русых волос, у висков выбритых наголо. — герой — любовник…
— Слушай, не зли меня. — хмуро оглядывается Чума, рывком достав с полки запотевшую бутылку коньяку. — не пойму, за меня переживаешь или проблем не хошь? С трупаком возиться в падлу, что ли?
