– Скорее, завоевал своим вниманием, хорошим отношением и выполненными обещаниями, – выплёвываю, многозначительно на него посмотрев.
– Кать, – вздыхает и, подавшись вперёд, накрывает мою руку своей. – Я могу всё объяснить…
– Зачем? – вырываю свою дрожащую руку. – Не стоит. Мы были молоды, гормоны бушевали, мало ли в чем клялись друг другу, – проговариваю равнодушно. Одной мне известно, каких усилий это стоит.
– Я вижу, что ты злишься на меня, – своими хитрыми глазами на меня смотрит, улыбкой своей сердце по крупицам склеивает.
«Не ведись, Катя!» – кричит здравый смысл.
– Нет, мне не на что злиться, – пожимаю плечами и глаза прячу. – Я счастлива, а большего мне и не надо.
– Ладно, – с неверием произносит.
– Ты сам как? – меняю тему, потому что если он ещё что-то скажет, я не выдержу.
Кричать сквозь рыдания буду, что любила его больше жизни, что год мучилась, умирая от тоски и боли, что ни черта я не счастлива, а его до сих пор люблю и сына ему родила. Но он не достоин моего мальчика, он не заслуживает моей любви и, тем более, моих слёз.
– Архитектором стал, фирму строительную открыл, – ровным тоном отвечает, словно ничего особенного не было в его жизни.
– Зачем сюда вернулся? – вопрос с подвохом, но умом я понимаю, что ответ будет не таким, как я хочу.
– Моя фирма тендер выиграла на строительство школы, – собственно, такого ответа я и ожидала. – Приехал на день всё осмотреть, а дальше стройкой будет заниматься доверенный человек.
– Ясно, – поджимаю губы, не зная, что ещё сказать.
– Не женат, детей нет, – почему-то добавляет.
Так и хочется закричать, что есть у него дети. Прекрасный, умный и красивый сын. Его копия: глаза, нос, губы, даже родинка на плече та же, что и у Дениса.
– Сочувствую, – сухо бросаю и отворачиваюсь.
– Нечему, – усмехается он. – Я женат на своей работе.
– Не знала, что ты такой трудолюбивый, – едва на него смотрю и снова взгляд куда угодно направляю.
Почему он стал ещё лучше? Почему он такой красивый, одет как с иголочки, на запястье часы, наверное, стоимостью как первоклассный автомобиль? Почему у него всё хорошо, а я страдаю все эти годы? Где справедливость?
– Сам не знал, – смеётся сдержанно.
– Ладно, я рада за тебя, но мне пора, – быстро проговариваю и встаю из-за стола.
– Давай подвезу…
– Нет! – слишком резко отвечаю.
– Да брось, Кать, не будь ребёнком, – говорит, когда мы уже выходим из кафе. – Пошли, – обнимает за талию, и меня словно током шарахает. – Где ты живёшь? – спрашивает и нажимает на брелок, что держит в руке. Перед нами мигает фарами люксовая чёрная машина.
– Не нужно, – выворачиваюсь, освобождаясь от его хватки. – Я сама дойду. Спасибо и… прощай, – голос срывается на последнем слове, и я спешу удалиться, потому что выдержка закончилась.
Столько раз представляла нашу встречу, думала, что буду равнодушной, что буду вести себя как взрослый человек, а не как обиженная девчонка, которую бросили, к тому же беременной. Но не вышло: ничего не прошло, равнодушной быть не получилось и вести себя как взрослая тоже.
Всё в прошлом, теперь у каждого из нас своя жизнь. У меня семья, муж, может, и не самый лучший, но какой есть. Я должна быть благодарна Грише, что он взял меня с чужим ребёнком и не дал родителей опозорить. Городок у нас маленький, все на виду и на слуху, а сплетни здесь любят, и распространяются они быстрее, чем новости по телевизору.
