Хочу тебя в подарок - страница 30

— Сложно. Буду разбираться.

— А надо ли, Макар? — шепчет Гордеева, внимательно рассматривая свои носки.

Опять двадцать пять.

— Так, Саш, давай договоримся, раз и навсегда. Я тебе скажу, а ты запомни, хочешь, запиши. Все, что касается тебя, мне НАДО и как бы сложно ни было, я БУДУ разбираться.

Мне кажется, в зеленых глазищах мелькает облегчение.

— Просто это очень непривычно, что ты так упрямо отстаиваешь право быть рядом. Даже моя приемная мать сбежала, при первой возможности, — горько усмехается Фея.

Чего?! Саша приемная? И как это сбежала?

— Ты приемная? В смысле сбежала? — присаживаюсь на корточки, поглаживаю красивые икры.

Очень стараюсь держать лицо, чтобы не показать своего шока.

Мне кажется, даже не дышу, боясь спугнуть момент откровения.

— Она удочерила меня в три года. В день восемнадцатилетия я проснулась одна в квартире. На кухне, на столе стояли цветы, шарики были привязаны к маленькой коробочке. В ней я нашла письмо и деньги на первое время. Как сейчас помню ее слова: « Я сполна выполнила свой материнский долг, и ты знаешь, как это было непросто. Наконец-то я встретила своего человека, у нас будет ребенок и это мой последний шанс родить. В конверте деньги на первое время, дальше сама. » — шепчет Фея.

Всхлипнув, отворачивается, закусывает губу, стараясь не реветь.

Вот это жесть. И как ее маман смогла бросить такую особенную девочку? Ее же, наоборот, нужно беречь от всего мира.

Чувствую, Саша не договаривает и в этой истории есть что-то еще. В моей голове пазл никак не складывается, не хватает какой-то очень важной детали. И я непременно выясню какой.

Но сейчас мучить расспросами не хочу. Фея горько ревет, уткнувшись в ладони. Наверное, вспомнила обиду на мать.

— Ну, не реви. Слышишь, Фей? Сбежала туда ей и дорога, — затаскиваю к себе на колени.

Удобнее устраивая нас прямо на полу.

Саша отрицательно крутит головой, спорит.

— Ты не понимаешь со мной и правда сложно, она старалась как могла. Ее же фактически обманули, никто не предупредил, что я необычный ребенок, а когда она поняла, документы были уже оформлены. Хотела сделать доброе дело, а получила кота в мешке, в целом она справлялась, но ей было тяжело со мной.

— Ну, раз справлялась и хорошо. Значит, у тебя было нормальное детство?

— Относительно. Мы жили практически отшельниками, у меня не было друзей, и мы мало где бывали, например, я никогда не была в аквапарке и на катке. Потому что там слишком людно и много самых разных людских эмоций. Дни рождения и все праздники отмечали вдвоем, у нас не было домашних животных из-за того, что мы часто переезжали, — жалуется Саша.

— А почему вы часто переезжали? — хмурюсь, стараясь увязать эту информацию с особенностями Феи.

Саша вдруг тушуется, будто сболтнула лишнего, нервно поправляет волосы.

— Да так, просто искали где комфортней жить.

Гм, ладно.

— А как это проявлялось в детстве? Твои особенности?

— До того, как мама все поняла про меня, мы жили как все. Бывали в торговых центрах и детских комнатах, ходили в гости. Я как губка впитывала чужие эмоции, страхи. Это выливалось в жуткие истерики, после я долго болела, сложно восстанавливалась. Методом проб и ошибок мы нащупали определенный алгоритм, любое внешнее общение сводилось к минимуму. Я была на домашнем обучении, мама тоже работала на удаленке. Сейчас я живу примерно так же, и в бар твой решилась зайти только потому, что там каким-то чудом собрались счастливые люди, без грязи, болячек и драм. Только твоя энергетика казалась мне неоднозначной, но съедобной.