- Потому что хотела ребенка, - подернув плечами, ответила Лебедева.
Поблагодарила официанта, что поставил перед нами легкие салаты и вяло поковырялась в горке рукколы.
- У меня были длительные отношения. Мы собирались пожениться. Ребенка я хотела всегда. Когда выяснилось, что у меня детей быть не может, Виталий от меня ушел.
Она говорила это, а я до боли в костяшках сжимал вилку. Ревность, злость, стыд за то, что сам был еще хуже, чем тот самый Виталий. Все смешалось воедино и сейчас бурлило внутри адским коктейлем.
- Тогда я решила, что хочу ребенка больше, чем мужа, которому придется объяснять, что наш малыш будет зачат методом эко, да еще и клетка женщины будет не от меня.
Принявшись за салат, Лебедева тем самым поставила точку в нашем разговоре. Мы заказали легкий ужин и сейчас я об этом пожалел. Овощи и зелень и пару бокалов сухого белого. Вот и все, что нам предстояло прикончить прежде, чем мы разойдемся и Ева будет уверена в том, что это последнее наше рандеву.
- Почему ты не хочешь, чтобы у Маруси был отец? - задал я вопрос, который волновал меня едва ли не сильнее, чем все остальные.
- Потому что у моей дочери все в порядке в семейном вопросе. Совершенно необязательно, что ребенок будет счастлив в полной семье и наоборот - несчастлив в неполной. Я люблю ее больше жизни. Этого достаточно.
- Но я мог бы быть рядом… У нас было бы две малышки. Лена так похожа на Марусю, уверен, ты смогла бы ее полюбить.
По лицу Лебедевой стало понятно - я затронул болевую точку, которая, скорее всего, возникла в момент, когда мы всей оравой появились в ее жизни. Впрочем, Ева быстро взяла себя в руки и, хмыкнув, задала вопрос:
- Хочешь, чтобы наши девочки жили в семье, в которой мама ненавидит папу за то, что он в прошлом забросал ее фекалиями по самую макушку?
Я дернулся, как от удара. Это ее «ненавидит» напрочь отбило аппетит. Сцепив зубы, принялся ковыряться в черри и слайсах огурца, чтобы хоть чем-то себя занять. А сам понимал - эмоции Евы я не просто заслужил. Я их упорно зарабатывал все те полчаса, когда по мне елозили две нанятых продажных женщины.
- Андреев, я надеюсь, что ты держишь слово, - сказала Ева после того, как мы просидели несколько минут в молчании.
Взяла сумочку, стала что-то писать в телефоне. Я физически почувствовал, как она от меня отстраняется. Захотелось тут же податься, схватить, удержать, как то было совсем недавно. Но я вновь притворно спокойно сказал:
- Я держу слово. Подкинуть тебя до дома?
- За мной заедут, - ошарашила меня Лебедева и, когда я попросил счет, попрощалась:
- Всего хорошего.
- И тебе, - кивнул и проследил взглядом за тем, как она удаляется.
Черт бы все побрал!
Увидел ее вновь на парковке. Вернее, возле нее. Уже собирался сесть в машину и поехать домой, где очень хотелось тяпнуть чего-нибудь крепкого, когда заметил хрупкую фигурку, что садилась в машину. Естественно, водителя удалось рассмотреть на все сто. Это был довольно брутальный тип, в темных, несмотря на вечер, очках и с бородой.
Тут же захотелось начистить ему морду, но я стоически сдержался. Мне нужно было вернуться к маме и Ленке, а потом придумать план, исходом которого непременно станет возвращение Евы ко мне. Так что для этого требовались холодная голова и минимум эмоций.
Проводив взглядом Еву, уехавшую с каким-то типом, я сделал несколько глубоких вдохов и, сорвав машину с места, направился домой. Хотя очень хотелось помчаться за Лебедевой и проследить, куда она направилась.
