Несмотря на ее настойчивые просьбы, австрийские власти пока отказывались разрешить ей выезд в Россию до окончания всех необходимых по закону следственных мероприятий. Это обстоятельство становились непреодолимым препятствием между ней и Федоровым. Время неумолимо шло. И по их все более редким и коротким телефонным разговорам, она начала осознавать, что он теряет к ней свой интерес и очевидно рассматривает их знакомство, не более, как случайную мимолетную связь.
В модельном агентстве, где работала Надежда, она пользовалась успехом у мужчин, и ей несколько раз делали весьма заманчивые предложения о замужестве. Она медлила с ответом и, в конце концов, все их отклонила. Но, поняв, что у них с Федоровым все кончено, решила, наконец, устроить, и свою личную жизнь.
На одном из показов, она познакомилась с симпатичным молодым парнем, сыном владельца небольшой мебельной фабрики, расположенной в окрестностях Вены. Эгон, так его звали, ей понравился. Через три месяца знакомства он сделал ей предложение, и после долгих раздумий она дала согласие на брак с ним. Свадьбу на семейном совете с участием родителей Эгона, они решили сыграть в этом году на рождество.
В преддверии замужества Надежда с головой погрузилась в домашние хлопоты. Работу в агентстве постепенно забросила. Стала появляться там все реже и реже, и только тогда, когда клиенты выбирали для съемок только ее, и отказывались от услуг других моделей. Она перестала следить за собой, посещать тренажерные залы и косметические салоны. Отказалась, под влиянием родителей Эгона, от диеты и стала быстро набирать вес. Все это не могло не сказаться на ее внешности. В агентстве ее уже предупредили, что если ситуация не изменится, то с ней до конца года могут разорвать контракт.
Эгон уже месяц назад, предложил Надежде переселиться жить к нему в пригород. У его родителей там была небольшая птицеферма и они хотели видеть будущую невестку у себя. Но она все тянула, отказывалась, придумывая разные причины. Как будто чего-то ждала. И, похоже, ее ожидания были не напрасны.
Две недели назад ей вдруг неожиданно позвонил Гонгадзе и поздравил с наступающим днем рождения. А теперь появление, в столь неурочный час, у нее на квартире Федорова, после стольких месяцев расставания. Она сразу поняла, что все это не спроста. Наблюдая за Дмитрием Николаевичем, она заметила, что он сильно волнуется, хотя всеми силами и старается это скрыть. "Вот опять галстук поправляет!" – усмехнулась она, отмечая в очередной раз знакомый ей жест. Эту его привычку она заметила еще в прошлом году в Альпах. И единственной причиной такого поведения Федорова, считала она, могли быть только какие-то чрезвычайные обстоятельства. Очевидно, в Москве что-то случилось, и раз он приехал сюда сам и без предварительного звонка, что-то очень важное.
Закончив одеваться, она посмотрелась на себя в зеркало, расправила на майке складки, образовавшиеся после стирки и, надев туфли на высоком каблуке, пошла в гостиную. Дмитрий Николаевич сидел на диване и просматривал свежие венские газеты. Взглянув на вошедшую девушку, он понимающе улыбнулся.
– Ты прямо хорошеешь с каждым днем! Садись, пожалуйста. – он указал рукой на место рядом с собой. – У меня скоро самолет, а я с тобой еще о многом хочу поговорить.
Подойдя к дивану, Надежда смахнула с одеяла на пол несколько окурков и, вздохнув, присела рядом с ним.
