– Расскажи, пожалуйста, как ты здесь живешь? – попросил Дмитрий Николаевич, внимательно разглядывая ее сильно располневшую с большой, налитой грудью, фигуру.
Надежда пожала плечами и, откинув сползшие на лицо еще не успевшие высохнуть волосы, спросила.
– Ну а что рассказывать?
– Мне все интересно! – ободряюще улыбнулся Дмитрий Николаевич, поправляя галстук. – Слышал, ты замуж собралась?
Надежда смущенно опустила вниз глаза.
– Собираюсь… – она сделала небольшую паузу, и, заметив в глазах Федорова интерес, продолжила. – А живу, в общем, неплохо. Работы в агентстве не очень много. Три раза снималась для журналов. Один раз для рекламы, сама уж не помню чего. Пять раз в показах участвовала здесь в Вене. Так что работа в основном сидячая, – она грустно улыбнулась и положила ладонь на свой выпирающий из-под майки живот. – Поэтому фигура быстро портится. Не успеешь глазом моргнуть, а уже лишних килограммов столько! – она с безнадежностью махнула рукой.
– Понятно, – Дмитрий Николаевич качнул головой. – А то я уже подумал, что ты в положении.
– Ну что ты! До этого еще далеко. – залилась краской смущения Надежда. – С диеты слезла. Да и родители жениха просто закормили. Как к ним не приедешь на ферму, обязательно гуся зажарят, да еще пожирнее стараются выбрать. Я вначале отказывалась. Так они обижаться стали. Эгон говорил, что, когда они меня первый раз увидели, даже испугались. Думали больная. Такая худющая была.
– Ясно. А платят в агентстве прилично?
Надежда поморщилась.
– Когда как… – ответила она, теребя руками край одеяла. – Денег на жизнь пока хватает. Твои переводы регулярно получаю.
Снова кивнув головой, Дмитрий Николаевич посмотрел в окно и, стараясь придать своему голосу безразличный тон, спросил.
– С личной жизнью, как я понимаю все в порядке?
После некоторой паузы Надежда, медленно подбирая слова, ответила.
– Да вроде бы да. В декабре свадьба будет.
– И кто он? – с напускным равнодушием поинтересовался Федоров.
– Эгон Барр. Ты его не знаешь. У его отца под Веной небольшая мебельная фабрика. Парень вроде ничего. Мой ровесник. Любит меня.
Дмитрий Николаевич быстро взглянул на девушку.
– А ты его?
Выдержав его взгляд, Надежда пожала плечами и с вызовом ответила.
– Раз согласилась… значит люблю!
– Не очень ты похожа на счастливую невесту. – с грустью в голосе, заметил Дмитрий Николаевич.
Нахмурив брови, Надежда встала и, громко стуча каблуками туфель, подошла к окну. Несколько минут она смотрела на улицу. Затем повернулась к дивану и, уже спокойным тоном произнесла.
– А ты знаешь… Мне, недели две назад Гонгадзе звонил. Поздравлял с днем рождения. Приглашал приехать в Москву. Хочет со мной зачем-то встретиться.
– Ну, надо же! Совсем забыл! – Федоров с досадой ударил себя ладонью по лбу и, положив на колени, дипломат, раскрыл его. Он достал оттуда небольшой, перевязанный красной ленточкой сверток, встал и, подойдя к девушке, вручил его ей.
– Это тебе! Поздравляю тебя Надя! – он улыбнулся, но тут же погасил свою улыбку, и она у него вышла какая-то жалкая и не искренняя. – Желаю тебе счастья! Ты его давно заслужила.
– Спасибо! – Надежда откинула с лица рассыпавшиеся волосы и смущенно посмотрела на Федорова.
Их глаза встретились. Надежда покраснела и вдруг, взяв его за отвороты пиджака, притянула к себе и, зажмурив глаза, быстро поцеловала в губы. Секунду они стояли рядом. Затем Дмитрий Николаевич шагнул назад, повернулся и, подойдя к дивану, сел на прежнее место.
