– Ножевые?
– Десять колото-резаных, все спереди.
– Что взяли?
– Сняли с шеи золотую цепочку.
– Нормально.
– Да, если учесть, что из открытой сумки торчал кошелек, набитый деньгами.
– Набитый – это что значит?
– Около пяти тысяч. В десять раз больше, чем стоит цепочка, которую, между прочим, еще нужно толкнуть.
– Может, ему нужна была именно цепочка. Невеста заказала.
Синцов ухмыльнулся. Мы оба вспомнили давнее дело: молодой человек накануне собственной свадьбы «снял» девушку облегченного поведения в баре на Фонтанке, удовлетворил свои сексуальные притязания, а потом стал ее убивать, причем в ход пошло все, что было под рукой, – утюги, мясорубки, лукорезки, даже гриф от штанги. Мозги по стенам летали, останки девушки соскребали с лукорезок. А молодой человек после всего снял с руки жертвы обручальное кольцо, которое от души подарил своей невесте. Адвокат, защищавший его на следствии, все время мурлыкал песенку «Обручальное кольцо – не простое украшенье»…
– Короче, Андрей, ты считаешь, что это один злодей?
– Значит, так, Маша, я ничего не считаю. А посмотреть дело надо. Скажу сразу – осмотр был хреновый, за полчаса нашкрябали протокол, ничего не изъяли да и лестницу сразу затоптали.
– Ну, и чего ты от меня хочешь? Дело-то в другом районе…
– А ты попроси его в производство. Договорись в городской прокуратуре….
– Добрый ты. Знаешь, сколько у меня своих?
– Да не больше, чем обычно. Ага?
– Ты мне лучше скажи, что мы будем делать по свежаку? По трупу Антоничевой?
– Что-что… Назначишь экспертизы…
– Это я и без тебя знаю. Версии какие?
– Местные наркоманы.
– Так.
– Отвергнутый возлюбленный.
– Так.
– Что «так»? Ты сама-то поучаствуй. У тебя какие версии?
– Никаких, Андрей, кроме тех, которые ты назвал. Да, кстати, папа девочки – сотрудник администрации Президента.
– Да-а? – Андрей присвистнул. – Ты не находишь, что это меняет дело?
– И что? Убийство девочки, с которой папа не живет уже десять лет, с целью воздействия на администрацию Президента? За уши притянуто.
– Может быть, может быть… А другие дети есть у этого папы?
– Понятия не имею. Папу допросить не удалось. Маме надо хоть чуть-чуть в себя прийти. На неделе допрошу. Ты мне лучше скажи, ты со мной работаешь?
– А ты еще не поняла? Павел меня отрядил в полное твое распоряжение. С учетом трупа Ивановой… Ну, и еще парочки трупов в других районах.
– Ага, и еще двадцати пяти оперативно-поисковых дел прошлых лет. А я, как одна из жен в гареме, буду годами ждать свидания. – У меня сам собой закрылся один глаз – результат употребления крепкого спиртного на ночь глядя. Я подняла веко пальцем, поскольку усилием воли глаз открываться отказывался.
– А выход, Машуня, знаешь, какой?
– Знаю. Попросить все твои трупы в свое производство. Шантажист.
Синцов довольно ухмыльнулся.
– Ты не представляешь, Маша, насколько удобнее работать с одним следователем, чем мотаться по городу, всех вас обслуживая.
– Андрей, поехали, отвезешь меня домой, – взмолилась я. – Видишь, я уже пальцами веки держу, чтобы не уснуть прямо тут, за столом. Завтра позвони, вместе сходим к шефу докладываться.
– А работать сегодня не будем? – фальшиво удивился Синцов. – Я бы парочку наркотов отловил, ты бы их допросила…
– Шантажист и садист. Поехали, – сказала я уже в полусне.
– Ну вот… А чего мы приезжали-то? Коньячку попить? – С этими словами Андрей заглянул в мой бокал, вылил остатки моего коньяка себе и одним махом допил его. – Уплочено.
