Иван помедлил с ответом.
Или – вопросом.
Он ещё не знал, как сформулировать пришедшую мысль. А она была немаловажной, по своей сути, и касалась самих Учителей. Вот почему он медлил. Однако следовало поставить точки над «и», потому что разговор его с ними стал выходить за рамки обычного. Проблема перлей встала сегодня во всей своей неопределённости для Ивана. Пора было получить сведения обо всей подноготной феномена перлей.
– Но и вы, мои дорогие Учители, ведь тоже перли в этом мире. – Он констатировал. – В этом, моём мире! Тогда я вас просто обязан бояться. И не только вас! – Иван не стал уточнять, почему Симон осуждающе покачал головой. – Сдаётся мне, что большинство ходоков столпились… Именно столпились в настоящем этой струны времени или разбрелись по ней, и только по ней. И что же теперь?
– Но, Ваня…
– Исчезнет ваш мир, – не обратив внимания на Сарыя, пытавшегося что-то сказать, продолжал высказываться Толкачёв, – исчезните вы? И я вместе с вами? Так?
Сарый осел в кресле, Симон побледнел. Вопросы ученика им, по всей видимости, были весьма неприятны.
– Я полагал, что ты уже достаточно знаешь о нас, чтобы не подозревать и не думать так, как сейчас говоришь, – сказал Симон, медленно поглаживая колени.
– Да, да, Ваня, – с просительными нотками поддакнул Сарый.
Его карие глаза заволокла дымка печали.
– Я высказал только то, что слышал от вас Симон. Это вы поведали мне о незавидной участи тех, кто в момент ухода перля в небытие окажется рядом с ним.
Симон покривил губы, словно говоря, что нельзя ловить на слове.
– Это так, Ваня, – сказал он вялым голосом и прокашлялся, словно поперхнулся. – Хотя, может быть, в том утверждении, о котором я тебе говорил, присутствует некоторое преувеличение…
– Ничего себе! – воскликнул Иван. – Вот это преувеличение!
Симон кивнул.
– Но вначале о нас… Да, мы ушли в своё прошлое и столпились, как ты тут изволил выразиться, здесь. В этом мире, времени и струне. Тому есть причины. Но исчезновение наших миров в будущем ещё далеко. И исчезнут ли они, ещё неизвестно никому. Некоторые перливые миры существуют сотни и тысячи лет. Оттого твои опасения по поводу ходоков, которых ты знаешь, и с которыми сталкивался на дороге времени, преждевременны. А столпились… – Симон повёл головой, словно решил умерить свою горячность, с которой он выпалил последнее слово. – Я тебе уже говорил, что нас, ходоков и временниц, особенно современников, чей кимер может пересекаться, осталось слишком мало. Нам же, как некой общности людей со специфическими способностями необходимо общение, сотрудничество и поддержка. Не будь Камена, кто бы стал твоим Учителем?.. Ума не приложу. И твой детский рывок во времени заметил тоже перль. Так-то, Ваня. Теперь о струне… Эта струна времени вашего… твоего мира оказалась в данном промежутке развития планеты или даже, всё может быть, данного участка Галактики или Вселенной в целом, самой постоянной. Мы не знаем пересечек с другими параллельными мирами, то есть с перлями, вот уже почти три тысячи лет. Немногие могут дойти до этого окна. У кого кимер позволяет, тот рано или поздно приходит к нам сюда. Вот почему мы с тобой говорим, предупреждая об опасности. Там, куда ты сейчас готов сунуть свою голову и повести кого-то за собой, всё иначе. Там преддверие кончины бытия, параллельного этому. – Симон надолго замолчал. – А ходоков, пришедших от перлей, бояться нечего…
