Человек в «мертвом доме». То есть почти мертв. А о мертвых либо хорошо, либо ничего.
Впрочем, люди, лично его знавшие, как правило, утверждали, что этические соображения ни при чем. Просто хороший парень, и все…
Итак, 1980 год.
«Время, как теперь воспринимаю, было золотое – расцвет застоя, – писал мне однокурсник Ходорковского Сергей Кушнеров. – Кто хотел и умел, уже мог быть свободным, а страх еще сдерживал диких людей от дикости. И Москва совсем другая. Деревянный домик с деревянным тротуаром! – в прямой видимости Кремля (правда, скрыт каким-то огромным лозунгом), дворик прямо как с картин XIX века: травка, дорожки протоптанные – просто чудо! Недалеко от Военторга – двухэтажные домики с садиками – прямо как из романа Булгакова».
У меня менее романтические воспоминания. Это год смерти Высоцкого. Он умер летом, в полупустой Москве.
В июле – олимпиада. Москвичей выпроваживают из Москвы всеми правдами и неправдами. В народе ходят слухи о взрывоопасных подарках иностранных гостей: «Представляешь, обронят специально красивую ручку, а ребенок поднимет – и она взорвется у него в руках». И люди сами уезжают, напуганные пропагандой. Куда подальше. В основном на юга. И Москва пустеет.
Вступительные испытания в ВУЗах перенесены, видимо, по той же причине. Чтобы абитуриенты не болтались под ногами и не лезли общаться с иностранцами. Обычно в МГУ и элитных институтах экзамены проводились раньше – в начале июля. В остальных – в августе. Теперь везде в начале июля. И многие решают не рисковать и идти в ВУЗ попроще, чтобы поступить наверняка.
Но Михаил и не собирается в МГУ, его интересует прикладная наука. Поступает в МХТИ, на факультет ИХТ («Инженерный химико-технологический»), «Кафедру химии и технологии высокомолекулярных соединений» (ХВС). Кафедра номер 42. Будущая специальность: ракетное топливо и пороха. На кафедре работают известные ученые, и есть возможность заниматься именно прикладной наукой и в будущем работать на производстве и, может быть, стать директором завода, о чем он мечтает с детства…
Дмитрий Мурзин сейчас – профессор университета Або Академи в Финляндии, и мы общаемся по скайпу.
«Я услышал о нем после первой сессии, – говорит он. – Тогда вывесили списки тех, кто закончил, и с какими оценками. Там было несколько отличников, сдавших экзамены на все пятерки, и меня интересовало, кто еще столь же успешен. Ходорковский был среди них».
«Учился он вообще очень хорошо, – вспоминает одногруппник Михаила Сергей Ельченинов. – Причем знания были не липовые.
Преподаватели его любили почти все. На первом курсе Историю КПСС вела у нас Сара Яковлевна Черноморская – колоритнейшая старуха, отличный лектор, так она Мишу просто обожала»…
В институте будущий миллиардер держался особняком и человеком был не особенно компанейским: в КВН не играл, и душой компании не являлся. Типичный технарь.
Мужская половина группы И-15 разделилась на три части: иногородние, москвичи и Михаил.
Но в помощи одногруппникам он не отказывал никогда: занимался, давал списывать и даже подсказывал на экзаменах.
«На втором курсе у меня были долги, всех должников загнали в аудиторию, где шел семинар у группы Миши, – вспоминает Олег Куликов, учившийся на том же курсе, но в другой группе. – Мы сидели рядом, я ни в зуб ногой. Шепчу: «Миш, помоги!» Он мне и нарисовал то, что нужно».
Примерно тогда же началось изучение еще одного предмета, в котором «технарь» Ходорковский оказался неожиданно успешен. Это политэкономия.
