– Слышу и пишу, потом дам прочесть, боюсь пропустить нюансы…
– Да, кофе бразильский молотый своими руками, покурите сигаретку, по-братски пополам. Когда у неё зарумянятся щечки, подари горячий поцелуй, голливудский или французский, дело вкуса. Раздень медленно сверху донизу, помажь косметическим, душисто-ароматным кремом снизу доверху. Про эрогенные зоны хоть представление имеешь?
– Нет.
– Это те места, прикосновение к которым вызывает сильное сексуальное возбуждение, к примеру, грудь, пах, клитор…
– Клитор – что такое?
– Я не Авиценна, всё растолковать не смогу, бестолковый, жена объяснит и покажет, с такими знаниями и девочек как создал и то удивительно!
– Хватит меня журить и так вне себя, дальше, дальше что!
– Приласкай, тонко бархатисто, проникновенно, доведи до самозабвения, позови меня – я тут как тут, помоги скинуть штаны, удались, и если через девять месяцев не будешь иметь наследника, вонзи мне кинжал в задницу!!!
Олимпиада, этот высочайший праздник спорта, как известно, проводится в високосный год, один раз в четыре года. Каждый человек рождается в единственный, неповторимый раз и этот праздник, по возможности, отмечает.
Один из немногих наших братьев вылез из детородного органа двадцать девятого февраля, и это редкое событие празднует один раз в четыре года с олимпийской помпезностью и великолепием. Настал день, пробил Адмиральский час – и он пригласил нас. Женатые явились с женами, а холостые – с украшающими их любовницами- спутницами. Со мной была моя красотка, неразлучная подруга- членопоклонница.
Тамада витиевато провозгласил здравицу за мир и олимпийское спокойствие. Потом благословил родившегося один раз в четыре года, сам жидкоумный пожелал ему сгущенного, как молоко, ума:
– Лучше взгромоздиться на три буквы, усевшись на них, чем пьяным за руль, на свет дважды не проявляются.
– Я того маму-блудницу… кто на этот многогрешный свет во второй раз прийти захочет! Цирков и зоопарков и в потусторонней жизни, надеюсь, полно будет.
Наученный уму-разуму юбиляр взял гитару. Его жена впилась в него вспученными, как влагалище, глазами в ожидании чарующей музыки и впечатляющих слов.
«На член нитки не мотай, это не катушка,
И задницу не давай, это не игрушка…»
Разочарованная супруга от нахальности чуть ли не харкнула на пол.
Тамада нетрадиционно- экстраординарными тостами пытался вернуть к себе улетучившееся вдаль наше внимание:
– Всякий мужчина взваливает на свои плечи всю тяжесть вынужденной страды трахания родной супруги. Давайте выпьем за ту женщину, в воображении, что голой представится, в постели возбудит желание и вынудит жену «пилить».
– Выпьем за такой грот, в который ступишь бедным, многострадальным, длиннобородым, как Нептун Эдмондом Дантесом и покинешь его графом Эдмонд Де Монте-Кристо!»
– Э-эх! Где в жизни такой грот…
– Меж женских промежностей, зевака, да и только.
– Из этой пещеры-полости я не раз вместо бриллиантов и жемчужин гной удалял. И всё-таки да здравствует мужской орган в женской и вместе с ними родопродолжение!
Длинный, точно тёщин язык, звонок в дверь прервал, словно Венецианско-турецкое перемирие, наше неплохое веселье. Как колбаса в рот всунулся в кампанию зрелый, хмурый мужчина – запоздалый и как потом выяснилось, незваный гость, со шрамом на физиономии. Сра.. Сразу стало заметно, что хозяевам он был не ко двору, не по душе.
