Дальше слов дело не пошло. Вскоре у гостей случилось короткое замыкание, и они отключились. Те, кто не дошли до такой кондиции, взвалили на себя отключившихся и отвалили.
Проснулись утром. За окном стоял солнечный день, однако для нас он был серовато-пасмурным воскресеньем.
– Симоныч, голова трещит по швам!
– И мне невмоготу!
– Как быть? Чем излечиться?
– Знаю одно местечко. Лучшее в Украине пиво разливают, главное, поторопиться, чтоб раньше времени не лопнуть…
Доплелись. Очередь длиннющая. И причем, застыла, не продвигается из-за нехватки кружек. Симоныч очередей терпеть не мог и, глазом не моргнув, оказался во главе жаждущих. Никто не посмел слова проронить, только один малорослый мужчина с сердцем Гарибальди и мужеством Дмитрия Донского подал голос:
– Эй, гражданин, мы, что сюда кур доить пришли?
Ответ Симоныча был невнятным, хотя ласкало слух последнее, общеизвестное русское словечко:
– Абдмткнри… блядь!!
Все смолкли, даже низкорослый храбрец.
Симоныч залпом выпил несколько кружек. Перевёл дух и попросил еще десять бокалов.
Неказистый мужчина с размаху влепил себе затрещину.
– Пропади пропадом такая жизнь, откуда только этот кит на мою голову свалился.
Вернувшись в гостиницу, Симоныч достал старомодный и изношенный как лапоть, блокнот, подсел к телефону и стал названивать, объявив охоту на девиц с весьма часто и всемдаюшей репутацией.
– Я твою маму!.. Узнала меня?
Я не мог расслышать ответы с того конца провода, но попробую передать предполагаемые фразы.
– Еще бы, узнала. По телефону только ты так говоришь…
– Сейчас приеду к тебе и трахну!
– Не получится, мама дома…
– На какой хрен мне мать твоя… Я твою маму…
– Не говори так, она еще в теле, попробуй и убедишься.
– Ты лучше трахаешься, чем она!
– Сегодня не получится, отстань!
– Ах ты мне мозги жаришь, я твою маму жарил!..
– Откуда у тебя мозги?..
– Ух, буду последним человеком, если тебя не трахну! – сказал и грохнул трубку, словно из ружья пальнул.
Не сдался, как армия Власова в начале второй мировой. Его упорство было вознаграждено, Под конец «поймал» двух сексопоклонниц и пригласил.
Потом опять водка с сосисками и привезенный из Грузии овечий сыр со специфическим не очень приятным запахом. К величайшему удивлению, одной гостье вместе со вкусом по душе пришлось зловоние сыра.
– Дорогостоящая лапочка, этот запах очень нравится моему маленькому сыну. Однажды, когда принес домой этот пикантный сыр, сын дотронулся до него, потом понюхал и закричал: «Папа, дерьмом воняет, тебе подсунули испорченный!…»
– Так что, если пожелаете почувствовать этот неописуемый запах, три дня не подмывайтесь, суньте палец во влагалище и нюхайте в своё удовольствие!
Потом, ясное дело, приступили к любовным играм, хором имени Пятницкого. Но в полночь нагрянула родная милиция. Потребовали документы, девиц заполонили и пригрозились сообщить на работу.
По возвращении в родные пенаты предупредили заведующую канцелярией поступившее из украинской милиции уведомление уничтожить, как окруженного врага, не доводя до сведения директора. Ничего не вышло, чужое горе у всех меж ног висит.
И десяти дней не прошло, как директор-диктатор вызвал нас на ковер. Встревожились, ясное дело, в подобном дурацком положении вряд ли следовало ожидать похвальбы. Зашли как невинные агнецы, склонили на бок головы наподобие спелых хлебных колосьев. Директор вслух зачитал «черную» бумагу, не предвещавшую ничего хорошего и…
