Засыпала в эту ночь я очень долго. Ну, еще бы! Кружек сто кофе, наверное, выпила, еще и не делала ничего целый день. Интересно… устаешь от такого тупого шатания по квартире гораздо больше, чем от плодотворного рабочего дня.
Ночь. Наконец-то ночь. Еще немного, и все станет ясно.
Я вспомнила свои детские ощущения, когда мы с родителями собирались ехать на море. Я знала, что вставать надо в 4 утра, но все никак не могла заснуть, думала о море, ракушках, мороженом, крутилась, вертелась по двадцать раз, проверяла свой чемодан с купальником и новым надувным кругом.
Я так ждала ночи и просила время побыстрее пролететь, чтобы мы уже всей семьей радостные и сонные сели в нашу машину и поехали к морю.
4 глава. Все это лишь моя фантазия
Утро. Я проснулась от того, что меня безумно сильно тошнило.
Рвотные позывы усиливались, и в итоге весь кофе, который находился во мне, вырвался наружу. Рвота не прекращалась долго, у меня уже лились слезы и сопли, но и проклятый кофе тоже лился из меня, не переставая. Мне было ужасно плохо.
– Тебе ж говорили не пить ничего!
Я аж поперхнулась. И начала теперь кашлять так сильно, что думала, опять вырвет.
Возле кровати стояла девушка лет 20, одетая в белый, кажется латексный, обтягивающий комбинезон и пристально смотрела на меня.
– Еб твою мать, ты кто? – откашлявшись, спросила я. Рвота прекратилась.
«Раз в белом – значит медсестра. Офигеть, я доигралась! Вызвали врачей уже! Ну, супер!» – эти мысли пролетели стрелой у меня в голове.
Девушка, между тем, все стояла, молчала и улыбалась. Я привстала с кровати и огляделась. «Блин, так и знала, что все это развод!»
Моя обычная комната, все было так же, как перед сном, только лужи свежевыблеванного кофе под кроватью, и на ней и какая-то тупица в белом.
– Я говорю, ты кто? И какого хрена в моей квартире делаешь? – быть гостеприимной не было ни сил, ни желания.
– Зачем ты кофе пила? – голос девушки был каким-то механическим, и, что самое страшное, говорила она, не открывая рта, а все так же тупо продолжая улыбаться.
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Неимоверным усилием воли я переместилась из горизонтального положения в вертикальное. Голова загудела, будто кто-то ударил во все семь литавр одновременно. Перед глазами все поплыло, поплыло и вдруг пропало. Будто резко выключили свет, звук и откачали воздух из пространства, где я находилась.
«Не может быть, чтобы она была врачом. Слишком нетипичный костюм. И как она так разговаривала, не открывая рта? И почему у меня дома? А куда, кстати, я свой телефон закинула?» – я разговаривала сама с собой с закрытыми глазами.
– Твой телефон лежит под кроватью. Он никому не нужен!
Я открыла глаза, вскочила, будто на меня кто-то вылил ведро кипятка, и немедленно бы опять упала в обморок, если бы чьи-то руки меня не подхватили.
Передо мной сидел толстый, огромный черный кот.
«Я, конечно, люблю Булгакова, но не настолько. Не настолько, чтобы сойти с ума и поселиться в мире его фантазий. Это был кот Бегемот из "Мастера и Маргариты", не иначе».
Я обернулась посмотреть на того, кто подхватил меня, и офигела еще больше. Я повторюсь, я не большая поклонница творчества Булгакова, но, твою мать, спас меня от падения в очередной обморок не кто иной, как Коровьев. Треснутое пенсне, клетчатый пиджачок, усы эти, как старая кисть… Я помнила этот образ еще по роли Абдулова в фильме. На секунду мне показалось, что это он и есть.
