– Я пришла, чтобы поговорить с королевой. – Она поджала губы и добавила: – Как и все мы.
Анна изумлённо подняла бровь и переспросила:
– Мы?
Дама отступила назад, и перед взором принцессы вдруг предстала длинная шеренга деревенских жителей, выстроившихся в очередь у дверей Большого зала. Среди собравшихся общительная и сердечная девушка узнала многих своих друзей: кондитера, фермера, мельника, двух кузнецов и многих других. Толпа безмолвно смотрела на неё, а она – на толпу.
Цепочка людей тянулась от двустворчатых резных дверей, ведущих в Большой зал, сквозь всю портретную галерею и, загибаясь, уходила куда-то вдаль, скрываясь из виду, но не кончаясь. У Анны пересохло во рту, и она откашлялась.
– О чём вы собираетесь говорить с Эльзой? – спросила она у женщины и, поняв свою ошибку, тут же исправилась: – С королевой Эльзой.
Эниола молча протянула ей свой белый клубок, и, только взяв его в руки, принцесса поняла, что это были вовсе не верёвки. В её ладонях лежали колосья пшеницы, совсем не похожие на привычные золотистые побеги. Они были безжизненными, вялыми и пятнисто-белыми, заплесневелыми и гнилыми насквозь, узнать их можно было лишь по зёрнышкам, правда, и их цвет казался померкшим и бледным. Анна коснулась их пальцем, и зёрна рассыпались в белую пыль. Сначала животные, теперь посевы. Что же происходит?
– Мы проснулись сегодня, – дрожащим голосом сказала женщина, – а поля такие. Все поля!
За её спиной раздался согласный гвалт жителей деревни.
Девушке нужно было сейчас же поговорить с сестрой.
– Извините. – Принцесса переложила поражённые болезнью колосья обратно в руки мадам Эниолы и поспешила вниз по лестнице. – Прошу прощения, не могли бы вы меня пропустить?
Очередь потеснилась, уступая Анне дорогу, и та, проходя мимо, заметила, что все до единого держали в руках такие же странные белые комки, как у мадам Эниолы, только разных размеров и форм: тыквы, обычно сияющие цветами заката, сейчас были покрыты большими неприглядными серыми пятнами, а яблоки, которым следовало быть красными, круглыми и хрустящими, теперь напоминали сырое тесто. В руках сжимали и ссохшуюся едва жёлтую кукурузу, и картофель, больше похожий на снежки, и морковь цвета сливок. Весь урожай, каждый выращенный с такой заботой овощ, каждое зёрнышко, – всё было уничтожено. Испорчено. Отравлено.
Девушка ускорила шаг. Проскользнув мимо измученной женщины с серыми комочками, лишь отдалённо напоминающими черешню, она наконец миновала заветные двери и оказалась в Большом зале.
Это было самое большое помещение в замке, с высокими окнами и сверкающей хрустальной люстрой. Здесь могли свободно поместиться несколько сотен вельмож, кружащих в вальсе своих прекрасных дам, трон королевы, столы с угощениями и массивный шоколадный фонтан. Однажды, когда разыгравшаяся зимняя буря чуть не сорвала ежегодные соревнования по фигурному катанию, здесь даже устроили настоящий каток.
Но сейчас, впервые в её жизни, Большой зал показался принцессе маленьким и тесным. Ровная очередь, выстроившаяся снаружи, никак не подготовила её к давке и хаосу внутри. Даже после коронации Эльзы, когда все жители деревни собрались на главной площади, чтобы поприветствовать свою новую правительницу, толпа не казалась такой подавляющей и тесной. Хотя, возможно, людей было ровно столько же, просто радость, очевидно, занимает меньше места, чем страх. Каждый голос, который могла различить Анна среди этой напряжённой какофонии звуков, был надломлен пронизывающим, непередаваемым страхом.
