– А он знал, где находится тайник?
– Не знаю… Вряд ли… Не думаю, чтобы Виолетта Игоревна ему о тайнике говорила. А сам он никогда бы не догадался. Он, знаете, не из сметливых.
– Значит, кроме Сазонова, вам никто на ум больше не приходит? Других кандидатов в убийцы у вас нет?
– Нет, про других я не знаю.
– А скажите, Люда, вы никогда не слышали о таких людях: Валерий Жабкин, Сергей Хрусталев и Семен Маркуша?
– Хрусталев, Маркуша… Нет, я таких не помню. А кто это?
– Неважно. Виолетта Игоревна никогда не упоминала этих имен?
– Нет, не помню такого…
– Скажите, а когда в квартире звонил телефон, кто первый снимал трубку – вы или Леонидова?
– Кто ближе был, тот и снимал. Вообще Виолетта Игоревна предпочитала сама трубку снимать.
– Скажите мне еще одну вещь. Вы ведь не только у Леонидовой убирались, в ваших услугах, наверное, и другие люди нуждались?
– Да. Генерал Морозов, у него жена Ирина Юрьевна. И Солодников Игорь Трофимович, редактор журнала. У них я тоже убираюсь.
– Значит, без работы вы не останетесь… А там, у других хозяев, вы кому-нибудь рассказывали о коллекции Леонидовой?
– Нет, что вы! Я не сплетница какая-нибудь. Да, я знаю, есть такие домработницы, они не столько пыль стирают, сколько языком чешут. Но я никогда никому не рассказываю, что вижу или слышу в других домах.
– Что ж, спасибо за подробные ответы, – сказал капитан, поднимаясь.
Как назло, транспорт в этот день ходил медленно. И когда Егоров поднялся на третий этаж и подошел к своему кабинету, он увидел человека, подпиравшего стену прямо напротив двери. Конечно же, это был племянник убитой певицы Леонид Сазонов, и, конечно, он был зол на то, что его заставляют ждать. Увидев, что капитан открывает дверь кабинета (Полозкова, напарника Егорова, все еще не было), ожидающий оживился и развязно спросил:
– Скажите, а капитан Егоров когда-нибудь придет? Он меня на час дня вызвал, а время уже половина второго. Долго мне еще ждать?
Наработанный опыт подсказывал Егорову, что в таких случаях, перед такими людьми ни в коем случае нельзя оправдываться. Надо держать себя как можно строже и говорить сухо.
– Ждать больше не надо, Сазонов, – сказал он самым жестким тоном, на какой был способен. – Сейчас я вас приму.
Он вошел в кабинет, снял плащ, разложил на столе блокнот, ручку, после чего приоткрыл дверь и негромко сказал:
– Можете входить. Вот сюда садитесь.
После чего сел сам и начал формальную часть допроса: имя, фамилия, адрес и прочие исходные данные. Сазонов отвечал надменно, через губу. Кажется, он считал, что у милиции против него ничего нет и что этим формальным опросом все и ограничится. Надо было показать ему, что он ошибается. Поэтому, задав последний вопрос из обязательного перечня, Егоров чуть наклонился к собеседнику, взглянул ему прямо в глаза и спросил:
– Скажите, Сазонов, вы убили вашу тетю только с целью ограбления или вы еще и хотели ей отомстить?
Надо сказать, этот вопрос произвел большое впечатление на свидетеля. Он онемел, вытаращился на капитана, даже рот открыл от удивления.
– Что значит «вы убили»? – воскликнул он, когда обрел дар речи. – Что значит «почему убил»? Кто вам такое сказал? Я никого не убивал!
– А вот у нас другие данные, Сазонов, – заметил капитан. – У нас имеются показания домработницы Петровой, согласно которым за день до убийства вы явились в квартиру вашей тети и требовали у нее денег. А когда их вам не дали, устроили жуткий скандал и угрожали убийством. Одних этих показаний мне хватит, чтобы отправить вас в Лефортово! А ведь у нас есть свидетельства и других людей, которые видели, как вы себя вели с вашей тетей. Вы угрожали ей убийством, а затем привели вашу угрозу в исполнение…
