Холодный 2 - страница 20

Арсений тоже для себя отметил, что разговаривать здесь гораздо сподручнее, чем через разделяющий их стол, и с удобством расположился в мягкой зоне.

– Тогда вернёмся к году, в котором это со мной произошло? – Справился Арсений, принимая из рук Андрея стакан с водой и прочитав по лицу Андрея, что тому не терпится всё услышать, нырнул в воспоминания.

– Первым что я попробовал из нормальной еды, после того что со мной произошло, были ягоды.

Арсений подробно рассказывал события первых дней, а Андрей, забыв обо всём, слушал.

– Не знаю, можно ли назвать следующие двадцать лет подчинением организма самоконтролю и собственной воле, – скорее это была адаптация организма под те условия, что я ему предлагал. – Закончил последовательный рассказ и сделал общий вывод Арсений. – Это было похоже на перетягивание каната с переменным успехом: или я его, или он меня. В итоге, как мне показалось, у меня получилось перетянуть канат на свою сторону. Только я до сих пор не знаю, стоит ли там, на другом конце ещё кто-то? Дёрнет ли он этот кант на себя в тот момент, когда я буду меньше всего этого ожидать?

– Понимаю. Я рядом с тобой не первый день, и, судя по тому что видел, во время этой борьбы ты сделал некоторые выводы. Они помогают тебе и сейчас.

– Ты прав. Ещё в первый год я понял некоторые вещи: обычная пища усваивается только, если моё тело удерживает температуру близкую к человеческой. Иначе вступают в силу два варианта. Первый, это когда температура тела опускается ниже предела. В этом случае процесс пищеварения замедлялся, совершенно не усваивая пищу, а при дальнейшем понижении температуры вовсе останавливается, вызывая неприятную тяжесть, граничащую с болью и обострение инстинктов. Я даже шорохи в лесу начинаю воспринимать иначе.

– А второй вариант, что происходит в этом случае?

– При превышении определённой температуры пища, наоборот, отторгается довольно быстрым и неприятным способом.

– Поясни, пожалуйста. – Андрей догадывался, но мало ли. С Арсением ни в чём нельзя быть уверенным, а ему необходимо знать даже малейшие детали. Всё что угодно потом может помочь и навести на правильную мысль.

– Тем же способом, что и у обычных людей при пищевом отравлении.

– Жесть. Шаг вправо шаг влево — расстрел…

– Согласен. Однако, пусть и не без мучений, методом проб и ошибок, но я был рад и тому, что мне удалось научиться поддерживать баланс. Теперь, соблюдая определённые условия, я могу питаться почти как нормальный человек.

– Наверное, к твоим суперспособностям стоить дописать идеальное распознавание вкусов и запахов? Ты открыл новые грани привычных тебе продуктов? – Поинтересовался Андрей, представив, насколько богаче и ярче представляется Арсению спектр вкусов.

– Напротив. Должен тебя огорчить — вкуса я не чувствую. Только запахи. Так что особого удовольствия от еды, как в былые годы, я не испытываю. Для меня еда, лишь необходимость.

– Это хорошо, что ты довольно быстро нашёл способ питаться по-человечески.

– Небыстро. Андрей, всё было не так просто.

– Каждый раз, когда что-то шло не так, монстр вырвался наружу. Пусть я и сбежал подальше от людей выбрав место на одинаковом удалении от ближайших селений, но каждый раз боялся срывов. Я передавил всю живность в округе и боялся, что монстр в поисках добычи доберётся и туда. Это не похоже на жажду или голод. Это сродни тому, как ты сдаёшься усталости и бессилию и проваливаешься в забытье, если долго не спал. В сознание я приходил в разные моменты, но всё чаще начал помнить произошедшее, а затем и осознавать себя во время этих "приступов". Про них ты уже в курсе. Многие годы я боролся со своим телом. После еды научился нагревать себя до нужной температуры, основываясь на ощущениях, что довольно сложно, как и чувство вкуса чувствительность к температуре у меня притуплена. Я могу определить холодное или горячее, но не так точно, как способен это определить обычный человек. В солнечные жаркие дни для регуляции температуры я пользовался солнцем и тенью деревьев, а в пасмурные и холодные дни регулировал температуру с помощью очага. Кстати, у тебя дома нет очага, и я приспособил для этого горячий душ.