– Понимаю. – Коротко согласился Арсений.
– Судя по твоим словам, твой организм всё это время продолжал подстраиватся под создаваемые тобой условия. Грубо говоря, мутировал. Периоды срывов у тебя постепенно сокращались и думаю ты можешь быть спокоен. Вероятность срыва минимальная.
– Но она есть.
– Есть, но опять же, мне нужно тебя обследовать, чтобы понять вероятность. В любом случае в каждом организме всё построено на химических реакциях, соответственно, нам нужно понять на что и как следует влиять, чтобы исключить подобные срывы.
– Ты действительно думаешь, что это возможно?
– Я ещё не видел результатов твоего обследования. Может всё лежит на поверхности, а может придётся потратить немало времени и взаимных усилий, чтобы докопаться только до причины.
– Понимаю. Пусть в моё время медицина не была столь развита, как сейчас, но учился я на врача и прекрасно понимаю, что ты действуешь, как должно.
– Спасибо за понимание. Эта вакцина, что тебе ввели... Ты знаешь о ней что-то ещё? Было бы гораздо проще понять природу твоего недуга, имея её на руках.
– Кроме того, что рассказал тебе, практически ничего. Разве что, по словам Никона Кузьмича вакцина была довольно сложная в изготовлении. Он убивался, что Прасковья истратила на меня почти всё что было. Я был в полузабытье, но чётко помню, что Кузьмич наказывал полурукую строгим выговором, по мере гнева и сил своих пенял её за то, что она натворила, приговаривая, что в вакцине были редкие и очень дорогие ингредиенты. Он больше за вакцину переживал, нежели обо мне.
– К сожалению, подобное поведение не редкость в нашем мире. Если ты не входишь в интересы человека, ему, как правило, безразлична твоя жизнь. Как видишь, за сто лет мир особо лучше не стал. Ладно, выхода у нас всё равно нет, не будем пытаться что-то узнать, не получим результат.
– Истину говоришь. Под лежачий камень вода не течёт.
– Зато грунт под ним подмывает. Знать бы, что считалось редким и дорогим сто лет назад. – Задумался Андрей, прикидывая варианты, но особо ничего в голову не приходило.
– Я могу написать примерный список. Я не раз про это думал, но не мог выйти к людям. А, знаешь?! – воодушевился Арсений. – Деревня сгорела, но у этого умника наверняка оставались результаты исследования дома или на работе. Не мог же он всё держать в голове?!
– Думаю, не мог. – Понял направление его мыслей Андрей.
– Я точно помню ходившую про него молву. Везде, где он останавливался на более-менее длительный срок, он сразу же обустраивал собственную лабораторию. Как понимаешь, в мои времена это было довольно хлопотно, да и затратно, даже для учёного, находящегося на государственном обеспечении. Из этого следует, что он был при деньгах. Если подумать у него и камердинер имелся. При мне же приехал, привёз ему склянки и Кузьмич его снова в город заслал, как раз к батюшке моему на мануфактуру за партией марли. Он как раз только наладил производство.
– Марли?
– Марля и вата в то время вошли в обиход, как и стерилизация инструментов и перевязочного материала. Последнее, где-то за год до моего рождения. Деревенские знахарки до сих пор мочой младенцев все недуги лечили. А Кузьмич, несмотря на странности, шёл в ногу со временем. Думаю, в то время он даже изобрёл антибиотик. Именно им он лечил тех, кто был совсем плох. А эта вакцина, которую вкололи мне была опытной. Не удивлюсь, что он стремился разработать панацею и ему, судя по всему, это практически удалось. По крайней мере, он был близок.
