«Как Гайдара зовут дядьку моего, писателя Гайдара люблю и ценю», – подумал Виктор. Он ничего не путал и почти все помнил, сильный безумный человек, по мнению его мамы. Она говорила Нинке АЭС: «Не обольщайтесь, вы же умная женщина, он не живет в этом мире». Нинка АЭС, которая тоже была та еще штучка, отвечала: «А вы дорогая, живете, конечно, в этом мире». У нее хватало ума и осторожности этого не произносить вслух.
Хава соорудила мужчинам закуску, набив питы куриным мясом, перцем, зеленым луком, солеными огурцами и помидорами, намазав все замечательной острой приправой под названием амба, родом из Индии, но завезенной в Израиль иракскими евреями, совсем не простыми людьми. Никто здесь не был простым, в этом городе, это все знают. Нина Андреевна Витьку предупреждала об этом до отъезда, но не препятствовала ему, потому что верила в гены его талантливого и очень сильного отца. Спасала мальчика от русской судьбы и делала все, что могла, все, что выше ее сил и еще больше.
– Я хочу прочитать всем монгольскую народную сказку из сборника, которую наверняка придумал мой любимый брат Лева Кроненберг, – заявил Крон после стакана израильского коньячного напитка. Держался он молодцом, чего нельзя было сказать о Викторе. Тот несколько поплыл, хотя сидел довольно ровно, не клонился. Он часто вытирал рот ладонью.
– Читай, дядя, сделай милость, – широко сказал Витя Кроненберг.
Хава посмотрела на него удивленно. Она видала английских офицеров разных рангов, которые напивались до бессознательного состояния в баре гостиницы «Американ колони» на улице Луи Винсент, 1. Но Витя Кроненберг не был английским оккупационным офицером, он был родным племянником ее мужа. Хава когда-то в семнадцать лет была связной группы правого еврейского подполья, взорвавшего в июле 1946 года главный штаб английских оккупационных войск в Иерусалиме в гостинице «Кинг Дэвид». Тридцатитрехлетний Крон готовил бомбы своими страшными руками, Хава звонила из телефона-автомата и предупреждала англичан, чтобы они сваливали: «Давайте бегите, англичане, будет взрыв сейчас», – а двадцатидвухлетний красивый йеменский еврей Ицхак Цадок, командир диверсантов, заносил со своими парнями молочные бидоны со взрывчаткой в подвальное помещение юго-западного крыла гостиницы, в котором находилась кухня. И они разворотили и разрушили все штабное крыло с английским штабом к чертовой матери, побили много разного народа, но они боролись за независимость… Им было можно это делать. Наверное.
Крон объявил почти трезвым, слишком баритональным голосом, с ласковыми нотками, никто на это внимания не обратил:
– Монгольская сказка, которую придумал и записал Лев Петрович Кроненберг.
«Шли как-то по дороге мужик да баба. И повстречали черта.
– Добрый день, человече! Тебе и жене твоей!
Не понравилось мужику, как его черт поприветствовал: баба-то вовсе и не жена ему была!
– Ах ты, нечистая сила! – сказал он в ответ. – Ты почему так говоришь? Никакая она мне не жена!
– А кто она тебе?
– Родственница.
– Какая? Кем она тебе доводится?
– А вот смотри, черт, – отвечал мужик. – Ее мать – свекровь моей жены. А теперь разбирайся сам, в каком мы с ней родстве!..
Уселся черт на обочине дороги и принялся считать. Когда на руках пальцев не хватило – стал на ногах загибать: так уж ему узнать хотелось, кем та баба мужику приходится. Но как ни ломал голову черт, как ни крутился, как ни вертелся, так ничего и не понял.
