Лена, Родичев женился на поварихе, играли свадьбу. Она, конечно, очень довольна, что таки удалось выйти замуж. А больше особых у нас изменений нет, все идет по-старому. Здоровье мое хорошее, чувствую себя тоже хорошо. Одно то уже радует, что не слышу каждый день твоих упреков, укоров. Прихожу вечером домой, и спокойно так, тихо, отдыхать можно, ни о чем не расстраиваясь.
Пиши, как ведет себя Слава, постоянно ему напоминай о том, что если не будет слушаться, я буду сильно его ругать. Пускай занимается побольше, меньше бегает, приучай его к труду. Это самый лучший воспитатель – труд.
Как там племянница Галя, дочурка Вани и Юли, наверное, уже в школу собирается идти? Смотри, чтобы они там со Славкой не дрались… Описывай все подробно, поделись впечатлениями об украинском лете, ведь ты впервые на Украине.
Ну а у меня все. Завтра нужно рано подыматься, чтобы успеть еще позавтракать. Примите от меня все самый горячий привет, а также массу наилучших пожеланий. Целую вас крепко и также горячо. Ваш Игорь."
А вот другое послание, датированное пятым августа 1964 года. Лишь две недели разделяют его от предыдущего, но как заметно разнятся они по тональности, глубине и восторженности чувств! Он был так самоуверен, настолько тешил себя самообманом, что и представить не мог ее неверности. Но, увы, уже успел завязаться ее роман с Гариком.
"Здравствуй, моя родная! Здравствуй, Славочка! Здравствуйте, дорогие мои родные: папа, мама, Юля, Ваня, племянницы Люда и Галочка!
Леночка! Письмо твое я сегодня получил и сразу даю тебе ответ. Это уже третье твое письмо, и на все добросовестно я отвечаю, поэтому ты не можешь утверждать, что я забыл вас. Милая, родная, очень благодарен за твое внимание, в долгу перед тобой не останусь. Ты хочешь, чтобы я писал тебе помягше. Ленчик, я и так излагаю свои мысли от души, пишу и думаю постоянно только о вас. Вы всегда рядом со мной, и мне кажется, что я один без вас никак не смогу. Это сейчас очень ощутимо, и ты подобное состояние на себе также испытываешь – я вижу, чувствую по твоим письмам. Так зачем, Ленуся, мы сами себя будем испытывать, жить где-то врозь, если уже сейчас мы можем и должны быть вместе. Да наплевать нам на все, что, может, тебе или мне не по душе, что где-то кто-то не то скажет, не так посмотрит. Правда?.. Не должна наша семья страдать из-за чужих языков. Кстати, сейчас на "точке" никого из старых знакомых не осталось. Сергеевы переехали и освободили квартиру. Битенские тоже на "точке" пока не живут, потому что его забрали в часть, в город, на восемь месяцев руководить спортом. Зайцев – на учебе. Так что теперь на "точке" остались, кроме меня, только Максимовы, Клочко и Петрова, а мужа ее отправили в командировку. Крюковы с отпуска приезжают восемнадцатого августа, а Васильевы десятого. Ильин осенью будет демобилизовываться, четверть века в армии отслужил. А Синегубов, наверное, предстанет перед судом офицерской чести. Он здесь пьянствовал, уходил в ближайшее село Лаю. Жена в пионерлагере, вот он и отрывается. Говорит: должность мне не дают, и поэтому мне все равно, как со мной поступят. Теперь допрыгался, вообще ничего не добьется. Мне как секретарю первички дивизиона пришлось проводить партсобрание по этому вопросу… Сопов, глядючи на меня, тоже отправил жену на Украину к своим, а сам начал пить, со всеми поругался, даже с командиром; наверное, тоже накажут здорово… Вот как повели себя наши "холостяки", но я пока делаю свое дело, и за меня ты можешь быть спокойна, Ленуся. Приедешь, и тебе, надеюсь, никто слова про меня плохого не скажет. Даже в Нижнем Тагиле еще после твоего отъезда не был, и мне не нужно никого, кроме тебя, родная. Жду только тебя, моя Леночка. Если бы ты так дорожила честью своего мужа, как я дорожу тобой, ты бы была у меня золотая!
