Мои слова произносятся с ясностью и решимостью. Я не позволю ему сломить меня. Я смотрю на него с гордостью и стойкостью, готовая противостоять всем его угрозам.
— Ах, маленькая бунтарка, значит? — с ехидством прыскает он. — Надо же, впервые вижу нечто подобное! Ты сбила меня с толку, Тая. Ещё никто, никогда не позволял себе в мой адрес то, что позволяешь ты. Ты либо глупая, либо с отклонениями в развитии инстинкта самосохранения. Ты думаешь, что можешь мне противостоять? Ты ничто перед моей властью и влиянием.
— Твоя власть и влияние основаны на страхе и подавлении других людей. Я выбираю свободу и достоинство. Ты никогда не сможешь сломить меня!
У Леманна чуть челюсть до самого пола не отвисла. Уверена, я первый человек, который осмелился сказать ему в упор такие дерзкие фразы.
Сама от себя в шоке…
Нужно притормозить, нужно, Таяяяяя! Он же деньжищи какие перевёл!
Но меня понесло. Ну что поделать, характер такой. Я не могу остановиться, внутри меня уже во всю кипит вулкан… нет, десять вулканов! А нефиг было меня похищать!
— Ты заблуждаешься, Таисия. Я буду следить за тобой, за каждым твоим шагом, и ты узнаешь, что значит попробовать переступить черту…
Он наклонился ко мне катастрофически близко. Его губы приблизились к моим…
Очень жарко он на меня дышал и моё сердце начало биться быстрей.
Нет, всё-таки он очень красивый…
Но почему же такой мерзавец?!
Амбалы одновременно хрустнули кулаками и я сглотнула.
— Давай, Тая, извиняйся! Я жду! Моё время дорого стоит. А ты не выйдешь отсюда, пока я не услышу твоих унижений по поводу случившегося.
Самый. Настоящий. Козёл!
Неожиданно машина резко даёт по тормозам, я лечу на Ханса вперёд и мои губы врезаются в его…
***
Твою ж…
Хочется орать от досады, махать кулаками, топать.
Это был мой первый поцелуй!
И он безжалостно украден этим высокомерным, лицемерным монстром.
Ну как так? Ну каааак?
Ханс оттолкнул меня от себя и выругался, проведя тыльной стороной ладони по своему рту.
— Ярослав, ты уволен! Я позабочусь о том, чтобы ты до конца своих дней работал только водителем маршрутки! — прокричал Леманн своему водителю, который бормотал бесконечные извинения, мол он не виноват, это его подрезали.
А мы…
Мы разбили друг другу губы.
У нас у обоих было примерно по капельке крови на губах.
Только у меня на верхней губе, у Ханса на нижней.
Но это был поцелуй.
Он был напористым, диким, горячим.
Хоть и коротким, но по ощущениям — таким.
Боже мой, с этим человеком я схожу с ума…
Кто-нибудь может объяснить, что творится у меня в душе?
Я же ненавижу Ханса Леманна, но, порой, в такие моменты, начинаю чувствовать к нему нечто необъяснимое, на грани фантастики.
— Ты не имеешь права требовать извинений от меня таким способом! — гневно восклицаю я, стирая его поцелуй с губ. — Ты — коварный и отвратительный человек!
— Что? — растерялся он.
— Знаешь кто ты, Ханс?
— Ну…
Теперь он начал смотреть на меня как на какую-то цирковую зверушку, будто я его забавляла своим вспыльчивым характером, а он любовался мною, как каким-то представлениям, чтобы развеять скуку.
— Ты не только высокомерный, ледяной нахал, но и мошенник!
Его идеально ровные, густые брови выгнулись дугой.
— Ты только что украл мой поцелуй! — выплюнула я, скрестив руки на груди обиженно.
— Первый поцелуй, серьёзно? Мы что в детском саду?
Пусть он и продолжал вести себя со мной гадко, но я точно видела, в бездонных карих глазах промелькнула какая-то странная вспышка.
