Изначально я думала эти жадные и высокомерные богатеи просто издеваются надо мной, я не надеялась на их деньги, но ровно через час половина суммы уже была на счету клиники… Этого хватит надолго.
Незаметно смахнув слёзы, я ещё раз поблагодарила врача за профессионализм и заботу о сестре. Он улыбнулся, заверив меня, что команда лучших специалистов сделает все возможное для ее выздоровления.
Время для визитов родных заканчивалось, мне нужно было уходить. Я снова погладила руку сестры и пообещала ей, что завтра обязательно вернусь и привезу ей свежие цветы.
Выйдя из клиники на улицу, я отметила, что на улице уже стемнело. Сейчас я мечтала об одном — принять тёплую ванну, лечь спать и больше не думать ни о чём.
Я двигалась к остановке, погружённая в свои мысли, и даже не заметила, как рядом, возле обочины, остановился авто.
Кто-то посигналил. Я ещё не успела голову повернуть, на меня налетело массивное тело и меня затащили в машину, зажав рот ладонью…
5. Глава 5.
— Так, так, так…
Раздался ледяной голос, который проникал острыми ледяными иглами в самое сердце.
— Кто это у нас тут? Таисия Ланская… Дерзка. Невоспитанная. Оторва!
Передо мной возвышалась массивная фигура, наполовину скрытая в тени. Я узнала эти грубые черты лица и этот оскал, напоминающий зверя.
Неужели! Опять он.
— Капец, опять эта рожа… — прорычала я, а он вдруг с гневом свёл брови на переносице. Я заметила с каким напряжением и хрустом сжался его кулак, лежавший на его коленях.
— Что ты там пробубнила?
— Что всё это значит? Ваши лбы затащили меня в машину против воли, да это похищение! — фыркнула я, скрестив руки на груди. — Объясните им, что такое манеры!
До чего же он демон невыносимый. Хуже человека я ещё не встречала, правда! Один взгляд на Леманна — и меня будто лихорадит от отвращения, от его скверного характера.
Ханс Леманн сидит величественно в своём автомобиле прямо напротив меня и смотрит на меня с прищуром, как на червяка.
Чуть наклоняется и ухмыляется, продолжая с особым удовольствием меня оскорблять.
— Невоспитанная, неряшливая, безвкусная.
Кривится он и рассматривает меня с видом царя.
— Ты — настоящая ошибка природы.
— Ха! От ошибки слышу! Вы себя, о великий господин, видели со стороны?
Язвлю я с особым снисхождением, чем только сильнее подливаю масла в огонь.
— Что вам от меня надо?! Мы уже всё обсудили.
— Обсудили, верно… — он ещё ближе наклоняется. Меня обдает ароматом его дорогих духов и ураганной харизмы. Пальчики на ногах поджимаются, пульс ускоряется от того, какой он мощный. — Но я по другому вопросу.
Закатываю глаза, затем понимаю, что сижу зажатая между двумя амбалами — его секьюрити.
— Ты не извинилась передо мной.
Повисла пауза.
— Вот ещё, — бурчу я, — я извинюсь только в том случае, если вы извинитесь передо мной за грубые высказывания. Вы считаете уборщица — это не профессия?
— У меня нет времени на разборки с неотёсанной хабалкой, — хмыкает, — либо просишь прощение как следует, либо ты очень сильно пожалеешь.
— Неотёсанная хабалка? — мое голос поднимается на октаву выше. — Ты думаешь, что можешь меня унизить и угрожать? Ты ошибаешься, Ханс. Я не позволю тебе играть со мной в такие игры.
Мои руки сжимаются в кулаки, а глаза сверкают от решимости. Я вижу, как его секьюрити становятся более напряженными, но я не сдамся. Я не преклонюсь перед этим тираном.
— Ханс Леманн, ты считаешь, что мир вращается вокруг тебя, но я тебе скажу одну вещь — твоё высокомерие и желание унижать других лишь отражает твою собственную ничтожность. Я не имею никаких причин извиняться перед тобой. Если кто-то должен просить прощение, то это ты. Закон не оправдывает твоё самовлюблённое поведение.
