Холуй и императоры. Вне жанров и без героев - страница 11

Спилили телеграфные столбы, сняли с них изоляторы. Просмоленное дерево пахло трудом и потом. Пришлось попотеть и мне. Несколько черных, будто жители экваториальной Африки, столбов оказались на моем участке, но чего мне это стоило! Солнце весь долгий день жгло землю. Столбы валялись, где попало, порой на человеческих испражнениях. Надо было преодолеть себя, стать выше своего унижения и работать, засучив рукава, зная, что какому-то бездельнику недалеко от тебя строят хоромы за неизвестно откуда взявшиеся у него деньги. Я кантовал столбы с помощью березового кола. Просуну его под столб и поднимаю. При удаче продвинусь вперед на метр-полтора. И начинаю снова. Где попадался бугорок, там удавалось скатить с него столб метра на два. Остальные черныши были сожжены, как какой-нибудь хворост. Возле обновляемой трассы не стало старья. Деревянные столбы тут же заменили высокими железобетонными.

От проволоки валялись большие катушки. Чтоб их легче сжигать, дорожники разобрали каждую на три части. Две части – массивные деревянные катки. Они-то мне и нужны больше всего. Но катки – это не столбы: не подсунешь кол, не станешь кантовать. Пришлось поднимать в одиночку и катить медленно, осторожно, опасаясь каждую минуту, что он может упасть на тебя. Несколько катков мне удалось присоединить к заготовкам. Все это приходилось делать урывками, в редкое свободное время. Бывало, приду на участок, а возле него груды древесной золы: рабочие жгли катки и еще Бог знает что. Я выбирал из этих кострищ гвозди, выпрямлял их и складывал в банки из-под краски. Знал, что понадобится много гвоздей.

В лесу, откуда притащил кровельное железо, мне попалась решётка от радиатора. Редкая по прочности жесть. Я принес её к своему участку, чему впоследствии был рад.

Кто-то выбросил за обочину покореженный трехметровый лист нержавейки. Он, изначально волнистый, предназначался для кровли. Его использовали в ограждении, о чем говорили отверстия от гвоздей. Главная трудность в том, что лист валялся на противоположной от меня стороне дороги. В километре от участка. Это вторая сложность, которую предстояло преодолеть своими ногами. Ну и еще один момент был, чисто психологический. Тащить лист можно лишь по обочине шоссе – значит, меня будут видеть из своих машин сотни, если не тысячи, людей. Не зазорно ли учителю заниматься таким крохоборством? Мои коллеги в большинстве своём имели приличные дачи, степенно ездили туда в выходные дни на автомобилях. Кто-то из них, вполне вероятно, узнает меня из окошка либо увидит сквозь лобовое стекло. Что ж, разница между нами огромная. Они выращивают в основном цветы и любуются ими, а я забочусь о хлебе насущном.

Робинзонада продолжалась. В полдень тащил вдоль трассы нагретый солнцем лист металла. Рабочие здесь не успели ничего разворошить. Дорога еще не стала магистралью. Машины в обе стороны шли так плотно, что между ними и мухе не пролететь. Никто, казалось, не обращает на тебя внимания. У каждого собственные заботы, впереди – сложнейший участок, шоссе с перекрестком. Протащу метров сто – передышка. Потом еще метров сто – опять отдых. Железо скрежещет по тротуару, и этот звук для меня поглощает все другие. Только его и слышу, хочу, чтоб он как можно скорей прекратился. Не думаю о том, как мне перебраться через стаи авто на другую сторону дороги. Если не перелететь по воздуху, то это вообще невозможно. Вытру пот, отдохну, и опять принимаюсь за дело. Вдруг слышу: что-то на шоссе изменилось. Хвост последнего автомобиля исчез – новые не появлялись. Я остановился передохнуть и увидел там, откуда начал путь с листом, машины автоинспекторов. Это означало, что движение перекрыто, и вот-вот может появиться кортеж президента. Схватив нержавейку, я кое-как перетащил ее на противоположную сторону. Надеялся при возможности перебраться в мгновение ока. Не тут-то было. Сказалась усталость, а также то, что лист всей массой лег на асфальт. Непросто преодолеть трение. А на вожделенной стороне нельзя отдыхать ни минуты. Я подошел к краю насыпи и пустил с нее лист вниз по траве. Услышал вскоре за спиной вой сирен и бешеную скорость машин. Но трасса меня уже не интересовала. Я приближался с листом к своему участку.