На сей раз мне ничто не помешало на верху лестницы прибить гвоздями к торцу кровли лист нержавейки. Только и теперь первый гвоздь пришлось вбивать с таким трудом, как будто он вообще первый гвоздь в жизни. Равновесие неустойчивое, лист на руках и молоток, надо держать всё и одновременно взять один из тех гвоздей, что торчат в губах, вставить в дырочку, прибивать молотком. Тут мало сноровки – требуется еще что-то, может, особое созидательное вдохновение; во всяком случае, это что-то в те моменты находилось во мне. Загнал гвоздь-первопроходец, а там всё двинулось вперёд как по маслу. Лист, который я не ровнял, не подрезал, закрыл торец крыши от начала до конца – единственный случай при работе с нержавейкой, когда не понадобились ножницы. Красный цвет поразительно преобразил фасад моего строения! Появилось в нем нечто по-женски тёплое, домашнее, родное, с чем сталкиваешься либо в детстве, либо еще раньше, в материнской утробе, когда окружающий мир вдоль и поперёк неизвестный, загадочный и опасный. Я осмыслил и рад тому: выбор правильный. Красный домик с белой крышей – это шикарно, это заслуживает внимания и отрадно для глаз.
Я не хотел оставлять напоследок торец крыши с обратной стороны над только что навешенной дверью. Железа могло не хватить, тогда нарушилась бы цветовая гамма. Пришлось тащить лестницу на противоположную сторону. Толстая арматура сварена надёжно, но она оставалась арматурой – неровной, неуклюжей. Неровности впивались в плечо. Метр пройдешь с ней – надо отдыхать, а то она, кажется, способна поломать ключицу помимо того, что оставляет на коже клеймо. Ни за что сам для себя не делал бы такую лестницу, но когда для тебя делает кто-то, то ты благодаришь его за хорошую работу, видя действительно надёжную вещь. В ней не подведёт ни одна ступенька. А потом, при обнаружении её недостатков, от восхищения не остаётся и следа. Ты втайне планируешь смастерить лёгкую, однако не менее добротную лестницу. Времени для этого нет, и ты продолжаешь топать, подобно старому коню в сношенной упряжке, со своей привычной тяжестью. Как бы то ни было, лестница, наконец, грузно вгрызлась в землю перед дверью. Я стал прикидывать, какой лист можно лучше приладить к торцу, и увидел, что такового листа не имею. В лучшем случае, придётся использовать две половинки. После первичной примерки определились и листы, и сколько от каждого придётся отрезать, чтоб они пришлись впритирку друг ко другу. Кровля заметна издалека. Некрасиво, если один лист станет топорщиться из-под другого. Плёвая несостыковка приобрела бы значение промаха.
Вооружившись ножницами, я стал подгонять листы так, чтоб каждый представлял собой прямоугольный треугольник, а вместе они должны образовать треугольник равнобедренный. Чёрные ножницы массивны и неуклюжи из-за больших колец, куда просовываешь пальцы. Они с лёгкостью режут кровельное железо, но быстро, что называется, устают. Чем дальше заходят в лист, тем трудней резать не только из-за того, что тупеют. У больших ножниц невысока маневренность, их трудно повернуть и невозможно резать, если не подогнуть хотя бы один край початого листа. Но все-таки чувствуется: они предназначены для работы с железом, поэтому, в общей сложности, я не затратил избыточно времени на подготовку материала для кровли. Равнобедренный треугольник на земле был готов. Предстояло вознести его туда, куда предназначался. К торцу крыши прибивал по половинке. Это, с одной стороны, проще: вдвое легче затащить наверх по лестнице. С другой – труднее; надо оставить для второй половины ровно столько места, сколько нужно. Мне удалось состыковать половинки наилучшим образом. Даже вблизи не сразу разглядишь: это отнюдь не целый кусок. Так торцы кровли с обеих сторон сделались красными.
