– Чап, какие-то аномальные помехи в крови. Не понимаю, – он с раздражением потряс в руках металлический цилиндр. – Когда уже нам заменят это барахло?
– Самое главное, чтобы HT-217 не было, – отозвался Чап за спиной Рэйдана. – Иначе придётся везти его в лабораторию, объявлять карантин. Всю ночь провозимся.
– Нет, НТ-217 не обнаружен. Других опасных для человека или андро вирусов тоже нет.
– Отлично. Скорее всего, анализатор сбоит. Сейчас я его проштампую, чипирую и отпустим гулять.
Рэйдан уже пришёл в сознание, но не спешил обнаруживаться перед патрулём. Враждебных действий они не предпринимали, да и сил на схватку с двумя вооружёнными, обученными противниками у него бы не нашлось. Лучшим решением было не вмешиваться и довериться судьбе.
И он позволил установить в основание шеи небольшой чип и выжечь на запястье идентификационную татуировку. В сравнении с остальной болью в теле, покалывание от жжения и секундная острая колика от вживления чипа показались ему обычной неприятной процедурой, которую он почти не заметил.
– Чап, опыт подсказывает мне, что он не сможет самостоятельно гулять, – произнёс сообразительный патрульный.
– Отвезём в человеческий приют. Там подлатают.
«Человеческий приют. Значит, люди всё-таки есть!» – Рэйдан почти ликовал, внутри вспыхнула надежда.
– Придётся тащиться на окраину, в семнадцатый сектор. Надеюсь, мы успеем до конца смены. Я записан на полировку к Натте Гаап, – Чап был явно недоволен биологической находкой на площади.
– Тебе повезло, к ней очень трудно попасть. Запись – на две недели вперёд.
– Да, Натта отлично полирует. В прошлый раз ей удалось такие глубокие царапины скрыть. А я уже хотел новые кожухи заказывать. Она сэкономила мне две сотни коинов.
Патрульные подняли его под локти, продолжая обсуждать достоинства полировки у Натты, и потащили в служебный кар. Никто с ним не церемонился, но и пускать под нож пока не собирался.
На заднем сиденье патрульного кара пахло машинным маслом и сладковатой курительной смесью, как показалось Рэйдану. Он даже улыбнулся, вспомнив, что точно так же пахло в полицейской машине на родном Деусе. Через четверть часа мелькающие за окном вывески магазинов сменили сначала пустыри, а потом тёмные стены обветшалых лачуг, увешанные замшелыми кондиционерами и простыми крашеными табличками. Редкие окна светились тусклыми лампами, а большинство – щурились в темноту оскалом разбитого стекла. Как Рэйдан ни пытался, не мог сосредоточиться на болтовне патрульных, которая, впрочем, не отличалась особой информативностью.
– Внимание! В тринадцатом квартале активирован бокс жизни, – из приборной панели раздался голос, похожий на Кару. – Мальчик. Вес – три килограмма пятьсот сорок три грамма. Предполагаемый возраст – семьдесят два часа жизни. Просьба ближайший дежурный отряд доставить ребёнка в Распределительный центр четвёртого округа. Повторяю…
– Возьмём, Чап? На обратном пути.
– Не успеем, – отозвался дройд. – Туда уже семьсот пятнадцатый движется.
Из приборной панели прошуршало подтверждение:
– Семьсот пятнадцатый вызов принял. Три минуты до цели.
– Приехали, – сказал Чап и вытащил Рэйдана с заднего сиденья.
Мало заботясь о том, что ноги человека бьются о бетон, робот затащил тело вверх по ступенькам и прислонил к обшарпанной деревянной двери. Позвонив в домофон приюта, патрульные посчитали свой долг выполненным и поспешили забраться обратно в свой кар.
