Успешная карьера отца Ролло, Бьерна, закончилась уже после наступления Новой эры и до окончания переходных годов – сердечным приступом: мужчина не выдержал, когда ему было сообщено о том, что в его услугах больше не нуждаются. Ролло был рядом: Бьерн сел за штурвал, его руки тряслись, он даже не мог прочитать чек-лист. Еще через год мужчина, находясь дома в их новых апартаментах в Ньюдоне, сел в кресло и больше не смог самостоятельно подняться.
Ролло было нелегко: на тот момент у него еще не было работы, у матери одна истерика следовала за другой: мало того, что ее привычный мир разрушился вместе с уходом Старой эры, а к Новой она так и не привыкла, так еще и муж собирался покинуть жену раньше времени.
Подавленный, молодой человек решил посетить бар неподалеку от дома: управляющим в этом заведении был робот, и заглядывали туда преимущественно машины. Роботов здесь было больше, чем людей, и район больше походил на роботостанцию, чем на жилой массив. Машины работали в магазинах, кафе и такси; подметали улицы и мыли огромные окна небоскребов, убирали мусор; создавали и ремонтировали различные устройства, здания и сооружения; перевозили товары и просто передвигались по улице, словно обычные пешеходы, спешащие по своим делам.
Парень подошел к яркой двери с нарядной вывеской, когда пошел дождь, – холодные капли падали на теплую кожу, освежая, возвращая в реальность, обещая, что боль пройдет – смоется в канализацию неподалеку. Лишь одно слово пришло на ум парню – безнадега. В свободное время Ролло занимался изучением жизни людей в Старую эру, в прежние времена трудоголики и бесцельно шатающиеся безработные вечерами приходили вот в такие заведения, пытаясь забыться. Он вспомнил грустную песню о старом времени, которую давным-давно услышал у мародеров. «Странно, – подумал Ролло. – Мы живем, придумав себе предназначение, становимся зависимыми от него, а потом, теряя то, во что вкладываем столько усилий, страдаем, но, по сути, то, во что мы вложились, – создано нами. Рабы самих себя».
Ролло вошел в бар: играла странная, бессмысленная, атональная и совершенно не вызывающая никакого отклика электронная музыка, а за барной стойкой, как банально, вытирал стаканы робот, хотя напитки некому было разливать – посетителей нет. Парень оглянулся: эта пустота, отсутствие самой жизни – нет, он привык к ней, потому что ничего иного не знал, но всё же ему казалось, что он должен был находиться в какой-то другой реальности. В той, где бар наполнился бы живыми голосами и лицами; где симпатичная девушка подошла бы к нему познакомиться, он заказал бы ей выпить, а потом… кто знает.
Он читал книги и смотрел множество фильмов Старой эры – все они воспроизводили одни и те же клише, похожие жизненные ситуации, но в этом постоянно повторяющемся паттерне и заключался смысл существования общества и взаимодействия людей. Человек – социальное существо.
Ролло осознал, что злится на отца: его «пенсия» пошла бы на пользу, если бы мужчина не стремился так, в прямом смысле, попасть на небеса, а использовал бы это время, чтобы провести его вместе с женой, наслаждаясь обществом друг друга. Но затем парню пришло на ум иное: что если работа отвлекала отца от того, что он потерял всех своих друзей? Сильным не нужно было столько пилотов: оставили лишь избранных.
Может, Ролло стоит злиться на Сильных? За то, что они взяли и решили судьбу человечества?
