Но ни одно слово, ни одно воспоминание не доходило до Бьерна – старик едва дышал. Ни Эдвард, ни Римма не знали, что сказать – слишком грустно было наблюдать за сыном, который пытался достучаться до угасающего сознания отца. Спасла ситуацию Беатриче.
– Прошу к столу, – пригласила она.
Гости сели за круглый, скромно накрытый стол – печенье, шоколад, соленья, полуфабрикаты и хлеб. Из напитков предложили кофе, чай и воду. Ри попросила воды, а мужчины выбрали кофе.
– Ролло не любит приезжать сюда, – посетовала мать семейства. – Его дом в воздухе.
– Мам…
– Разве я не права? Тебе плохо на земле.
– Небо – моя стихия, да, но не то чтобы я не терпел землю, – не согласился сын.
– Он прекрасный пилот, мэм, – похвалил работника Эдвард.
– Ваша семья одна из немногих, кого я действительно уважаю, – почтительно произнесла Беатриче.
Эдвард мог бы поспорить с этим утверждением, учитывая поступки его отца, но промолчал.
– А ты, милая, откуда? – спросила хозяйка, обращаясь к Римме.
– Из Комплекса. Я художник.
– Как интересно. Можешь показать?
– Конечно, – ответила Ри.
Она достала из кармана толстовки телефон, открыла галерею и передала старушке.
Беатриче, листая фото, восхищенно произнесла:
– Со Старой эры не видела таких картин. Деятелей искусств сейчас чрезвычайно мало. Казалось бы, у Сильных много времени заниматься этим, но… разве что Матиас Бауэр на слуху.
– Матиас – мой добрый друг, – похвастался Эд.
– И я бы хотела с ним познакомиться.
– Хотите, устрою? – спросил Эдвард.
– О нет, нет, – замахала руками старушка. – Я не смогу должным образом его принять.
– Мам, перестань, – сказал Ролло.
– Действительно, мэм, Матиас любит всех, а все любят Матиаса – он приедет, – уговаривал Эд.
– Нет, прошу вас, не стоит, – упорствовала Беатриче.
Эдвард украдкой взглянул на старика в кресле-качалке, шепнул Ролло:
– Почему ты не рассказал мне о его состоянии? Я знаю клинику, где ему бы помогли.
– Ты не спрашивал. И потом… ни он, ни мама не хотят никаких подачек от Сильных.
– Раз уж мы самостоятельно не можем позволить себе должного лечения, проработав на Сильных столько лет, то нам и помощь от них не нужна, – уверенно заявила Беатриче.
Ролло взглянул на Эдварда – мол, стоит закрыть тему.
– А что еще рассказать вам о том, что вы не знаете… – задумчиво говорила старушка. – Серо, уныло, дни пролетают, не успеваешь отсчитывать. Всё одно, – она взглянула на мужа.
– Здесь столько роботов, – заметила Римма. – У нас в Комплексе их тоже достаточно, но эта часть города, кажется, построена не для избранных, а для роботов.
– Потому что здесь мало кто живет, – объяснила Беатриче. – Все избранные работают у Сильных, проживают там же, где и они. Лишь немногие, как сын, приезжают, чтобы навестить родных или просто отдохнуть, пока имеется возможность. Иногда кажется, что я живу в городе мертвых.
Тут все гости как-то погрустнели. Ролло стало неловко за то, что он привел гостей, а поводов для радости как-то не находилось. Римма встала, подошла к окну, – у девушки возникло непреодолимое желание попросить хозяйку позволить ей нарисовать Бьерна.
Она взглянула на отца семейства и решилась:
– Мэм, если вы не против, разрешите мне его нарисовать?
Беатриче улыбнулась:
– Пожалуйста. Он бы с удовольствием согласился, если бы мог… Таким затейником был мой муж. Когда-то. Очень давно.
