– Мне нужен для работы класс, – говорит КГБ и делает величественный жест рукой – слева направо.
– Интересная дама эта ваша Глафира Борисовна, – сказала, возвратившись из школы, бабушка. – И преподаватель замечательный… Вам с ней повезло, но… Ей бы не классом – ей бы полком командовать!
Мы занимаемся и занимаемся с бабушкой немецким, а до четвёрки не дотягиваемся. И не дотянемся. Но когда-нибудь я отомщу КГБ.
Когда-нибудь я перейду в другую школу и в первый же день поражу новую учительницу, рассказав на чистом немецком языке, какая у меня любимая книга и какие животные водятся в Африке. Я стану круглой отличницей по немецкому, и меня пошлют на городскую олимпиаду, где уже многие годы побеждают только ученики нашей КГБ. А потом я случайно встречу её на улице…
– Ну, какая отметка у тебя сейчас по немецкому? – спросит меня Глафира Борисовна.
И я, глядя ей прямо в глаза, отвечу:
– Тройка.
МОЯ СЕСТРА ЖЕНЕЧКА
Моя старшая сестра Женечка научилась читать в три с половиной года. Так прямо и читала, что на пакете с молоком написано: «МОЛОКО».
С каждым годом Женечка читала всё быстрее и быстрее, а когда в школу записываться пошла, прочитала директору школы рассказ с такой скоростью, что директор удивился и поставил против фамилии Шмелик в длинном списке детей три восклицательных знака —!!!
Ни один ребёнок в Женечкином классе не мог за Женечкой угнаться, когда она по книжке читала. И все в классе Женечку зауважали. И ей это так понравилось, что она теперь всё старается делать лучше всех. Или не так, как все. И у неё это здо́рово получается!
Когда мы перешли в пятый класс, нам дали много новых учителей, и каждый, видя в журнале мою фамилию, просил меня встать или поднять руку… И каждый вспоминал Женечку.
Недавно наш историк, Пётр Николаевич, перед уроком сказал мне:
– У тебя такая сестра!.. Отчего же ты глухая троечница?
И я ему ответила, стараясь, чтобы голос мой не дрожал:
– У меня по литературе пятёрка и по пению. И четвёрки – по русскому, математике и физкультуре.
А он сказал:
– Ну, это случайно.
Когда начался урок, я подняла руку и спросила:
– Пётр Николаевич, как слово «шмелик» пишется, с маленькой буквы или с большой? У меня четвёрка по русскому, но этого я не знаю.
Все в классе засмеялись, а Пётр Николаевич сделался красным как рак и сказал, что у меня «норов». А что такое «норов», мне потом Женечка объяснила.
СТЕНКА НА СТЕНКУ
Всё началось с того, что моя старшая сестра Женя вынесла из нашей комнаты диван. Как? А очень просто. Позвала меня, и мы вдвоём… В общем, вынесли диван.
Мама домой пришла, к нам в комнату заглянула, а дивана нет.
– Ой, – говорит мама, – а диван где?
– Мы его вынесли, – говорю я.
– Куда? – спрашивает мама.
А Женя, сидя по-турецки на полу, ей отзывается:
– А у меня есть знакомые, которым он нужен.
– А сама на чём спать будешь? – спрашивает мама.
– На полу. На туристическом коврике, – отвечает Женя.
– А что тебя ещё в нашем доме не устраивает? – завелась мама: всё-таки у мамы нервы.
– Раз уж ты спрашиваешь, – спокойно говорит Женя, – я хочу предупредить вас с папой, что люстру в нашей комнате я скоро тоже сниму.
– Зачем? – изумилась мама.
– Она мешает мне с нунчаками заниматься. Так что люстра у нас здесь больше висеть не будет.
Эти нунчаки подарили Жене знакомые. Нунчаки как нунчаки, палочки такие тяжёлые, на верёвочке. Если вращать их вокруг себя с большой скоростью, никто к тебе и близко не подойдёт.
