Хорошие парни не матерятся, но, проклятье, вот сейчас очень хочется. Уверен, мне в Канцелярии это даже в плюс засчитают!
Семёнова всерьез надеялась потрахаться, когда у меня в коридоре сидят переломанные пациенты?
Тупость или наглость?
Не успеваю отстранить ее от себя, как оказываюсь усаженным в собственное кресло. Склонившись, как стриптизерша, Вера водружает переносную таблицу Сивцева на магниты и, оттолкнув меня на несколько метров назад, выключает свет в кабинете.
— Рамис Булатович, у вас всё хорошо? — испуганно пищит Анечка? Даже свой курносый нос показывает, выбираясь из засады.
— У нас всё хорошо. Не мешай! — нагло отбривает ее Семёнова, вживаясь в роль хозяйки этого кабинета.
То есть даже присутствие посторонних свидетелей эту мадам не смущает? А еще я дико не люблю хамства, особенно из женских уст.
— Не стоит грубить моим сотрудникам, Вера Ивановна, — читаю отчество на ее бейджике.
Впервые встречаю специалиста, прикрепившего его в область соска...
Этот любопытствующий взгляд Верочка воспринимает, как зелёный свет и, становясь позади моей спины, опускает прохладные ладони на шею.
Примерно так себя ощущаешь в аду, да?
Холодные щупальца пробираются под воротник формы до неприятных мурашек, пока женщина томно просит прочитать ей первый ряд.
Кажется, этот цирк затянулся.
Безошибочно называю три последних ряда знаков. Я творение Сивцева наизусть помню. Когда твоя родная мать – лучший офтальмолог Москвы, а ты залипаешь на видеоигры, сажая зрение, становится не до шуток. Выучишь и шрифт Брайеля…
— Вау, Рамис! — шепчет грудастая идиотка, проводя острыми когтями по моей щеке, близко к губам.
Я люблю, когда кожу царапают настоящие ногти. А эти акриловые суррогаты пусть кого-то другого протыкают.
— Вера Ивановна, предлагаю завершить осмотр. Вас не затруднит включить свет? — Встаю с кресла и окликаю Анечку.
Тру пальцами глаза, пытаясь убрать пляшущие мушки после вынужденной темноты.
Ассистентка тут же вбегает в кабинет и принимается суетливо греметь инструментами.
«Подслушивала, фиалка?» — Ловлю ее победные взгляды в сторону более неудачливой коллеги.
М-да… кто-то сегодня будет гордиться своей личной победой над «глазнюком».
Правда, грудастая Верочка, явно не привыкшая к поражению, так просто не сдается:
— Жду вас завтра, после смены, — поджав губы, Семёнова выдирает листок бумаги и принимается что-то черкать. — Обязательно после приема, потому что будем капать расширяющие и проверять глазное дно.
— Не думаю, что у Рамиса Булатовича столь явные проблемы с сетчаткой, требующие расширения зрачка, — встаёт на мою защиту храбрая Анечка.
Моя же ты прелесть… молоточка для устрашения не хватает.
— Поучить меня решила?!
Так и до летающих перьев недалеко…
— Милые дамы, нас ждут больные пациенты и великие дела. Благодарю вас за заботу о своём здоровье, — демонстрирую обезоруживающую улыбку, выпроваживая одну курочку за дверь и, настраивая на рабочий лад, — вторую.
Может, зря я согласился сюда перевестись?
Ладно, быстро приму оставшихся пациентов и забегу к урологу, замещающему семейного врача. Мужики сказали, что она потом на обучение упорхнет, а это месяц. Поэтому мне кровь из носу нужно успеть получить заключение «годен» сегодня.
Профпатолог, конечно же, мне ничего не скажет. Наоборот, с радостью уложит на кушетку — полечить и провести не сделанные манипуляции.
