Хорошо - страница 2

Надо добавить, что лицо Копнева, однако, было б еще хоть куда-нибудь да красиво, если б не волосатый кожаный пузырь, раздувшийся у него прямо под подбородком и ведущий таким образом сообщение между шеей и остальной физиономией.

Как и все существа этой причудливой северной колонии, Гена был вынужден разок-другой в неделю посещать вовсе не тот магазин, что покоился у него под носом, а скорее тот, до которого было подать рукой. Это был поистине большой Supermarket, дающий ему почувствовать всю безграничность свободы выбора и человеческой воли. Там он закупался, как правило, на несколько дней, обеспечивая себе тем самым стабильный обмен веществ и энергии, позволяющий ему не отлучаться три или два раза в день под нос или в столовую. Согласно законам сохранения, открытым с Божьей помощью великими физиками Земли, это означало, что потенциальный запас еды должен был где-то быть скомпенсирован кинетическими затратами. Такие издержки и правда имели место быть, потому как расстояние "подать рукой", выраженное в известной идиоме, пред которой мы теперь снимаем всю завесу тайны для лиц, изучающих как иностранный – русский язык, означает приближенно 15-20 минут ходьбы со скорость υ, равной 5 километров в час. Одежда Копнева в таких путешествиях была почему-то всегда похожа на подводный костюм, в которых бесстрашные мужи нашего века бороздят просторы морских глубин. Благодаря чудной морфологии ножек Копнева, которые были очень пухлыми в районе икр, а также вследствие правильной ориентации чашечек его колен, которые глядели почти что друг на друга, создавая эффект выломанной ноги, этот костюм в полной мере подчеркивал все изящества мужской фигуры, завоеванные на занятиях физкультурой пару лет назад. Еще одной эманацией Гениного бытия, поскольку у него были девичьи волосики, слыла особенность поправлять их, встряхивая головой с приоткрытым ротиком и непринужденным видом.

Зайдя в общежитие, он призвал лифт. Снял капюшон, за которым показались большие амбушюровые наушники с ободком, как раз такие, в которых первые радисты шлепали ключик Морзе еще на заре телеграфа. Зайдя в лифт, он разок взглянул на себя в зеркало своим любимым исподлобным взглядом, когда лицо его казалось особенно грозно, изящно-худо и даже как-то чужо. Когда двери закрылись, на одной из них выехало четверостишие, которое он не очень любил читать, поскольку оно выводило невозможность счастия и славы в земной жизни. Он отвернулся. Когда двери расступились в очередной раз на его этаже, первым, что он услышал, был веселый поддатливый смех. Смех он этот очень хорошо знал, ибо это был смех голоса его соседа по блоку. Сразу скажу, что голос этот, должно быть, был самый чертовский из всех мужских голосов на земле, поскольку обладал такой густотой и бархатцем, и басиком и даже этакой, знаете, табачечной хрипотцой, что, наверное, сразу же сводил куда-то с рельс всякое девичье воображение. Сам по себе его носитель был также очень недурен собой, но, дабы не тратить здесь время на тщетное ему подражание, мы вам советуем выйти в интернет и ввести в поисковой строчке следующие буквы: "Микелянджело, Давид, Академия изящных искусств во Флоренции". Можете зайти. Различие, впрочем, может составить разве что только цвет волос, который в нашем случае был светло-синий, тогда как Давид, как нам помнится, был альбинос. Сразу же за тем Копнев услышал уже и второй – миленький девчачий голосок на пороге комнаты их общего с Давидом коридора. Собственно, это был голос его возлюбленной – девушки с коротенькими волосами и бледными губками цвета нежной розы. Очень стройной и тоненькой от талии, как до пяточек, так и до плеч. На самом деле, факт того, что для ее девчачьего голоска справедливы все те же самые утверждения, что и для голоса Давида, только приложенные на мужеский пол, доказать очень легко, а потому мы это предложение оставим читателю в качестве домашнего упражнения.