– У тебя воды нет? – спрашивает она, и Никита протягивает ей бутылку «Аква Минерале». Даша делает большой глоток и брызгает себе на грудь. Никита помнит: так при глажке делала мама, пока не появились утюги с распылителем.
Даша сосредоточенно трет майку, и Никита наконец не выдерживает:
– Дай я тебе помогу.
Вот так оно и случилось, да.
Рыбы семейства пецилиевых – миролюбивые активные рыбки. Самка обычно крупнее самца. Желательно накрывать аквариум с пецилиевыми крышкой, так как самки могут с легкостью выпрыгнуть из воды.
Что выпрыгивает из Даши? Подводное чудовище? Глубоководная рыба? Другая женщина, живущая в темной глубине, словно русалка или ундина?
Даша проводит пальцем по запотевшему стеклу «тойоты». Никита думает: впервые в жизни я внутри аквариума, а не снаружи. И мы здесь – как две рыбы.
– Что это? – спрашивает он.
– Инь и ян, – отвечает Даша, – мужское и женское. Как мы с тобой только что. Я сразу это поняла, когда ты меня в «Азию-кафе» позвал.
Через час Никита стоит перед аквариумом у себя в офисе. Что же случилось, а? – спрашивает он.
Рыбы молчат. Они всегда молчат, на то они и рыбы. Но я представляю себе, как макропод – он же райская рыбка – выныривает из аквариума и отвечает:
– Что случилось? Ничего особенного. Просто на девятом году брака ты завел себе молодую любовницу. Это бывает. Самцы вида homo sapiens не отличаются моногамностью.
– Но я же люблю Машу, – говорит Никита. – Ладно там моногамия, но любовь? Как же любовь?
Райская рыбка выбивает хвостом фонтанчик и уходит под воду – на этот раз без единого слова, как и положено рыбе.
27. Как можно не верить в любовь?
Это называется флешбэк. Знакомые наркоманы объясняли: если принимать ЛСД или еще чего, через какое-то время воспоминания о трипе могут вернуться на ровном месте и будут реальней самой реальности. Раньше у Мореухова не было такого с алкоголем – но сегодня утром вдруг отчетливо вспомнилось.
Идет дождь. Мореухов стоит с двумя девицами, прячутся под одним зонтом, передают друг другу бутылку. Это все – под аккомпанемент капель, отскакивающих от натянутой над головами материи. Судя по прозрачности и отчетливости этого звука, у Мореухова третий-четвертый день запоя.
Как зовут девиц, Мореухов не знает. У той, что повыше, мужская куртка цвета хаки, короткая юбка, мелкими кудряшками завитые волосы. Вторая едва достает Мореухову до плеча, пальтецо расстегнуто – наверное, чтобы подчеркнуть сиськи. У полных женщин часто большая грудь, чуть было не сказал – вымя, хотя грубо, конечно, так говорить, даром что у толстушки какой-то телячий взгляд, не сказать – тёлочий. Большие такие глаза, бессмысленные, еще и подведенные дешевой тушью, которая уже течет по щекам. Да, одним зонтиком трех человек не накроешь.
И Мореухов отдает зонтик: Держите, девчонки! – а сам выскакивает под дождь, запрокидывает голову и делает из горла два больших, от всей души, глотка. Внезапно резкой вспышкой: Что я здесь делаю, а? Может, впрочем, не было тогда никакого что я здесь делаю, так, обманное воспоминание, аберрация памяти, никогда не доверяйте флэшбэкам. Может, стоял тогда Мореухов под дождем, задрав голову к сумрачным небесам, отряхиваясь, как собака, вышедшая из воды, стоял и ничего такого не думал, холодные капли на небритых щеках, промокшая куртка, дырявые кроссовки… и в этот момент толстушка спрашивает: А любовь? Вы верите в любовь?
