Мы заходим в город по выщербленной булыжной дороге. Она вползает на холм вдоль толстых стен крепости. Жёлтые стрелки и вмурованные в мостовую ракушки безошибочно ведут нас к Собору Иисус и Мария, рядом – одноименный альберг, тот самый, возле которого Эррандо встретил своего наставника Томаша. Я вспоминаю сурового старика в берете, и на душе теплеет.
Среди толпящихся возле дверей альберга людей мы видим много знакомых лиц. Вот японская бабушка гладит местную кошку, высекая искры из чёрного меха. Кошка терпит, потому что видит в её руках пакетик корма. Заметив нас, японка мелко, как заведённый болванчик кивает, лицо её озаряет улыбка – узнала! Вот и французы с рюкзаками «от кутюр», правда несколько запылившимися и потрёпанными в дороге. Белоснежная панама мадам уступила место деревенской соломенной шляпе, а холёные усы мсье потеряли былой лоск, повиснув вниз пыльными сизыми сосульками. Но настроение у обоих бодрое! Организованная немецкая группа распалась на отдельных людей, каждый из которых по-своему уникален: фрау Анна увлекается йогой, Петер не любит пиво и сосиски, чем вызывает насмешки друзей-баварцев, Сабина сочиняет стихи, подражая Гёте, хотя по профессии фармацевт. Компания итальянцев свои разноцветные ветровки поменяла на шлемы, перчатки и лосины: они решают продолжить путь на велосипедах. Все рады друг друга видеть и разнообразны в проявлении своих чувств.
Я предлагаю Агнете пройтись по следам Хемингуэя, а в качестве гида хочу пригласить Анатолия – того самого одессита-памплонца, что познакомил нас в поезде с Эррандо. С трудом нахожу номер телефона, нацарапанный на билете Сарагоса-Памплона. Волнуюсь. Звоню.
– А-а-а! Перегринос Элена из России! – распевает Анатолий. – Привет-привет! Никак уже в Памплоне? А я-то думал, Эррандо тебя удочерит!
– Останься я у него в гостях ещё на недельку – вполне возможно так и случилось бы, – отвечаю.
– Занимательный старик этот Эррандо!
– Да, он классный. Знаешь, он ведь тоже прошёл Путь Сантьяго и не раз!
– Ну, меня это не удивляет. Я не знаю ни одного испанца, который бы его не прошёл!
– Слушай, – перехожу я к делу, – как у тебя сегодня со временем?
– Оно всегда в моём распоряжении, – философски замечает Толик, – а что ты хотела?
– Украсть немного, – честно признаюсь я. – Не побудешь нашим гидом? Мы с подругой хотим пройтись по местам Хемингуэя – к кому, как не к тебе, я могу ещё обратиться?
– Да не вопрос! Для тебя и старика Хэма – всегда пожалуйста! – великодушно соглашается Толик. – Когда и где?
Уславливаемся встретиться через час у фонтана на площади Кастильо. Толик приходит через полтора, когда мы с Агнетой уже разуверились его дождаться. Как ни в чём не бывало машет рукой, а пунктуальная Агнета, вижу, еле сдерживается от негодования. Но в данной ситуации мы целиком и полностью зависим от благосклонности нашего гида-добровольца, поэтому берём себя в руки и улыбаемся.
И вот мы уже шагаем по улицам Памплоны к памятнику Хемингуэю на бульваре Пасео возле Арены Торро.
– Его здесь называют Папой, – комментирует Анатолий, указывая на грубо тёсаный серокаменный бюст писателя.
– Папой? Почему папой?
– Наверное, считают его в какой-то степени отцом города, он ведь очень любил Памплону, часто здесь бывал и со многими дружил.
Разглядываем выбитые на камне слова: «Памплона и Хемингуэй… Хемингуэй и Памплона… Они неразрывно связаны друг с другом…».
