– Теперь начнётся самое сложное, – сказал Киря.
И, в самом деле, процедура доставки оказалась гораздо сложнее процесса сбора. Каждую из тачек катили четыре человека. Серьёзным препятствием был ручей, пересекавший путь к приёмному пункту таким образом, что обойти его никак было нельзя. Сам по себе, он был неглубоким, но во время сильных дождей и таяния снега вода сделала себе русло глубиной в полтора метра и шириной около двух метров. Поэтому тачки, подкатив к берегу ручья, приходилось, сначала разгружать и перебрасывать металлолом на другой берег, а тяжёлые куски переносить вручную. Затем переправлялись на противоположный берег тачки. Потом тачки грузили снова и только после этого продолжали путь
.Местность была пересечённой и для того, чтобы катить тачки, требовалось прилагать значительные усилия. Потом пошла относительно ровная грунтовка, но катить тачки всё равно было нелегко. Даже когда добрались до асфальтовой дороги, легче стало ненамного.
– Теперь главное, чтобы не накрыли менты, – сказал Лося.
– А что, разве мы воруем? – спросил Саша.
– Нет, – прохрипел Лося, тяжело выдыхая, – но они доят всех, кого поймают.
– Как это доят? – удивился Саша.
– А вот так! Проедут мимо нас, и будут ждать на приёмном пункте, потом половину бабок заберут, – зло сказал Лося.
– А если не отдавать? – продолжал допытываться Саша.
– Не отдашь – настучат по голове, отберут тачки или отвезут и сдадут в инспекцию по делам несовершеннолетних, а те быстренько оформят в приют или в детдом. А там хуже, чем в тюрьме или колонии, – Лосю даже передёрнуло от отвращения.
Когда добрались до приёмного пункта, Саша в уме прикинул, что от горы до пункта сдачи металлолома было около трёх километров и из них чуть меньше половины пути по асфальтовой дороге.
На пункте была длинная очередь и, хотя двигалась она довольно быстро, ждать пришлось минут двадцать пять.
Пока ждали своей очереди, Саша обратил внимание на нагло развалившегося в старом кресле, стоявшем в тени дерева, стриженного налысо детину в спортивном костюме, к которому подходили те, кто уже сдал лом, и отсчитывали часть полученных денег.
Когда подошла их очередь, часть содержимого тачки переложили на весы, взвесили, перенесли на кучу. Потом, то же самое проделали с оставшимся ломом и принялись за вторую тачку.
Во время взвешивания Лося то и дело обращался к приёмщику:
– Дядя Вася, здесь же на двадцать кило больше!
– Глохни, мудила, а то у вас вообще брать не буду или ментов на вас натравлю, – орал приёмщик, – плохо выбритый тщедушный мужичёк неопределённого возраста, которого явно мучил похмельный синдром.
– Ну, сегодня по-божески, – облегчённо вздохнул Лося получив деньги, – всего килограмм на тридцать обмахал, – и отправился к стриженому налысо, сидевшему в тенёчке. Часть денег перекочевала к «лысому».
– Обвесил приёмщик, отдали «лысому», – допытывался на обратном пути Саша у Лоси. – Сколько же они за день имеют, а мы теряем?
– Да чё там, чужие бабки считать? – удивился молчавший до этого высокий тощий парнишка по кличке Соха.
– Ничего себе чужие! – возмущённо выкрикнул Саша. – Работаем-то мы. – Возмущение было неподдельным и искренним, но все вокруг почему-то снисходительно рассмеялись.
– А если пожаловаться? – не унимался Саша.
– Кому, дурак? – тонким голосом почти пропищал парень по кличке Штопор. – Все с этого имеют. А будешь прыгать – убьют и на горе кирпичом завалят.
