– Я знаю некоторые сказки. Если соберёте ещё детей, так приходите в усадьбу, я расскажу.
– А с ней можно? С Капой?
– Да, но пусть не мешает.
– Она и не пискнет, да, Капа?
Я боялся, что ребёнок сейчас съёжится от страха, но Капа лишь важно кивает, и говорит «хосё».
Через 20 минут я ухожу, а ещё через час приходят дети, 13 человек. Из них девочек почти половина, дискриминации нет. Дети располагаются в гостиной прямо на полу, благо, там есть ковёр и натопленная печка из стены выступает. Я усаживаюсь в кресло, и начинаю сказку о рыбаке и рыбке. Я её почти наизусть помню. Большинство детей не старше 10 лет, вот я и выбрал несложную сказку.
Дети слушают, стараясь не упустить ни одного слова. Кажется, этой сказки они не знают. Здесь, в глухой деревне, вообще острый сенсорный голод, и любое искусство идёт на ура. Сказка заканчивается, а дети смотрят на меня в полной тишине. И я не выдерживаю:
– Есть ещё сказка подлиннее, о Руслане и Людмиле…
Дети начинают перешёптываться и хихикать – оказывается, одна из девочек как раз Людмила.
– … но она не совсем для малышей, скорее, для детей постарше…
Дети молчат, не смеют с барином заговорить, но смотрят так, что…
– Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
Начало и какие-то куски из середины я помню наизусть. Именно эти «складные» строки вызывают у малышей особенный восторг. Кажется, для них это сродни магии. Но уже поздно, и сразу после похищения Людмилы я предлагаю отложить продолжение до завтра. Дети безропотно и тихо уходят, но выйдя на улицу начинают наперебой вспоминать интересные моменты, перекрикивая друг друга. Да, успех полный, мультики отдыхают.
С утра иду, разумеется, к больному. И… А нет его в постели! Оказывается, пошёл лошадь посмотреть. Он её когда рассёдлывал, почти без сознания был, вот и беспокоится. Я довольно грозно ору и на него, и на Таню: я ради них ездил в город, привёз дорогое лекарство, причём прямо ночью. А он не лежит в постели, хочет умереть, нанеся мне убыток. Лежать не вставая ближайшие три дня, горшок рядом с кроватью поставить. А там посмотрим. Отвар шиповника как раз готов, и я скармливаю Сергею вторую таблетку антибиотика. Обойдётся без колдрекса, температура на ощупь совсем небольшая, возможно, 37.5.
– Барин, детям можно к вам прийти? Сказку послушать?
– А пусть приходят. Через час, я как раз позавтракаю.
Убедившись, что покормить больного есть чем, я ухожу.
Детей на этот раз приходит аж 23. Я даже задумываюсь, а сколько их всего. Если считать, скажем, с четырёх лет и до четырнадцати, то, пожалуй, с полсотни есть. Может, и побольше. А ведь они теперь повадятся, развлечений у них немного, особенно зимой. А тут ещё я распорядился давать каждому кусочек хлеба и молока грамм по двести. Хороший белый хлеб мало где пекут, больше ржаной, и очень низкого качества.
За сорок минут я заканчиваю сказку, и разъясняю малышне перспективы:
– Я ещё и другие сказки знаю, но не всё котам масленица. Буду вас учить, чтению, письму, счёту. Так что кто хочет послушать – тем и поучиться придётся. В следующий раз в понедельник приходите, в это же время.
Следующим утром я нахожу Сергея уже почти здоровым, но послушно лежащим в постели. Не то антибиотик подействовал так сильно, не то крестьянин от природы крепок.
– Слушай, вот тебе третья таблетка, сейчас же и запей её. Так, хорошо. А всего таблеток четыре. Ты ещё полежи до завтрашнего утра, не выходи никуда. А завтра посмотрим. Если всё хорошо пойдёт – начнёшь потихоньку ходить, даже и во двор. Только учти – ты сейчас ослаб, заболеть тебе очень легко. В полную силу работать нельзя, следующую неделю дома сиди, никакого извоза. А там, если Бог даст… В общем, молись.
