– Не стоит тебе так горевать, Анюта. Всё будет у тебя хорошо! Главное, больше не влюбляйся в кого попало! – подбадривала подругу Варвара Желткова, доедая свой салат и периодически поднимая свои красивые карие глаза на Обидину.
Девушки завтракали в буфете гостиницы, куда уже второй месяц неизменно ходили вместе. Желткова, которая была немного младше Обидиной, сразу же расположила к себе часто хандрящую девушку. Она умела в нужную минуту сказать нужные слова, после которых Анне на какое-то время становилось легче. Варвара была достаточно красива и слегка худощава, при этом она почему-то крайне не любила, когда собеседник подолгу смотрел ей в глаза.
– Я могу понять, каким болезненным был для тебя тот разрыв с Алексеем, – продолжила Желткова. – Он казался тебе таким честным, благородным, так рьяно защищал семейные ценности. На словах, по крайней мере. Но не приходило ли тебе на ум, что с его стороны всё это было напускным? Что ореол верности и благородства он создал вокруг себя лишь для того, чтобы очаровать тебя и сделать своей. Что ж, его план сработал, и твоё сердце теперь разбито. Но не думала ли ты о том, что едва успел бы подойти к концу ваш медовый месяц, так он тут же принялся бы за то, что делают девять из десяти мужчин?
– Ты о чём? – нахмурилась Анна.
– Да о том, что он изменять бы тебе начал! – убеждённо проговорила Желткова.
Варвара сочувственно улыбнулась, встретив тревожный взгляд Обидиной, левой рукой поправила полы своего жёлтого шёлкового платья и добавила почти шёпотом:
– Ты знаешь, на что бывают способны мужчины, когда преследуют свои цели? Лично я не исключаю, что Алексей, находясь там, в командировке, вообще раздумал на тебе жениться! И всё это соблазнение тебя стриптизёром сам же и подстроил, чтобы был железный повод с тобою расстаться и уйти к другой. Ты действительно думаешь, что мужчины не способны на подлость?
– Нет, Варвара, мне кажется, что в своих догадках ты заходишь уже чересчур далеко! – недоверчиво ответила Анна. – Можно, конечно, всё что угодно предположить, но, на мой взгляд, всё гораздо проще. Я потеряла контроль над собой, оскорбила его лучшие чувства и сейчас пожинаю горькие плоды одиночества.
– Ты просто слишком ещё наивна, моя милая Аня! – воскликнула Желткова. – И пока ещё излишне склонна доверять людям. А вот повидала бы ты то, что довелось видеть мне, ты бы относилась ко всему этому совершенно иначе! Ну, предположим, он всего этого не подстраивал. Да, ты ему изменила. Но неужели этот единственный неприятный инцидент между вами способен был моментально перечеркнуть все те чувства, в которых он тебе на протяжении почти двух лет каждый день клялся?
Обидина не ответила ничего. Ей тоже доводилось не раз об этом размышлять. Временами она пыталась убедить себя, что физическая измена не способна затушить огонь высокой человеческой любви, и в такие моменты начинала злиться на Алексея. Но потом чувство вины вновь брало верх, и Обидина снова впадала в уныние.
Стоит добавить, что ещё с подросткового возраста, когда Анне доводилось наблюдать за отношениями полов только со стороны, она уже начинала таить обиду на мужской пол. Её возмущало то, что измена мужчины женщине осуждалась обществом не так строго (и не такими бранными словами), как vice versa. Когда Обидина думала об этом, она невольно ставила женский пол выше мужского в своих глазах. В её душе словно происходила борьба, целью которой было устранить эту вопиющую несправедливость, этот ущемляющий женщин социальный предрассудок.
