– Что? – переспрашивает он и, наконец, смотрит на неё.
– Ему нужно восстановиться…
Он переводит затуманенные глаза на Бруно, наклоняется к нему и обнимает, словно крыльями ангела-хранителя. Разве есть что-то страшнее чувства, что ты не в силах облегчить страдания невинного?
– Нам нужно сделать привал. Без него я никуда не пойду.
Сердце Хелен внезапно заболело сильнее. Итан перед ней впервые видится другим: способным сопереживать, беззащитным и бессильным там, где тонкий барьер между смертью и жизнью.
Эта жизнь волка пахнет темнотой и железом крови.
Хелен воздушно прикасается к спине Итана руками, запятнанными алыми следами.
– Все будет хорошо… – повторяет. И чувствует, как под ладонью напрягается его спина. – Да, сделаем привал…
Бруно прикрывает глаза, а Аккольти слушает, как бьется маленькое сердце. Волк ушки повесил и носиком тычет Итану в щёку. И Хелен отворачивается, чтобы скрыть красные белки глаз, ибо ещё никогда-никогда не сострадала колкому и надменному знакомому из прошлого – тому самому, способному на убийство. Жизнь сама подкинула такую возможность.
Хелен замерла в нескольких метрах от Итана, обхватив себя за плечи и нырнув в потаенные недра своей души. Взгляд застыл на полной Луне, а в темных зрачках отражался грязно-белый шар спутника. Сейчас она рассуждает о том, что произошло часом ранее. И ужасается своей реакции и смене настроения в адрес преступника! Ее опутали милость и переживание за человека, совершившего непростительный поступок. Но парадокс в том, что Итан, по новому взгляду Хелен, не похож на бесчувственного подонка, который в силах отнять чужую жизнь без единого моргания. По крайней мере, ей хотелось так думать. Итан перестал быть в ее глазах монстром. Как минимум, потому что он показал сострадание к животному. Тогда в чем его секрет? Где этот корень правды?
Хелен точно услышала свое желание узнать ответы на вопросы, но как-нибудь позже.
Все же, необратимое деяние числится в грехах Аккольти, и он по-прежнему остается для Хелен опасным криминалистом, с которым она вынуждена продолжить путь после привала.
Удар в ребро и острая шутка жизни.
Дровишки падают в общую кучу. Норовят вспыхнуть огнём и согреть трёх путников в нетронутом лесу. Грохот поленьев выбивают Хелен из томной грусти и рассуждений. Она оборачивается на звук за спиной, и тепло костра гладит ее щеки и кончик носа.
– Ты… ты как? – спрашивает она.
Получается с запинкой, ведь Хелен увидела, что Итан хмурее грозовой тучи. Он подкидывает дрова в пламя, как робот, и, казалось, мир перестал для него существовать.
– С каких пор тебя это волнует? – Аккольти присаживается на поваленный ствол дерева и растворяет взгляд где-то в толще огня.
Хелен следит за каждым еле заметным движением его глаз, а Итан, видимо, и этого не замечает. Молчание пропускается через треск дров в костре, а рыжее сияние окрашивает их лица и мордочку дремавшего Бруно в приятный персиковый оттенок.
– Я подумала, что тебе нужна поддержка… – отвечает она уже тише и все также стоит на месте.
Итан горько хмыкает и бросает тонкий сучок в костёр.
– На дух меня не переносила, а тут решила проявить великодушие?
Хелен сжимает пальчики на плече, когда игла вопроса колет в центр сердца. Она не отвечает ему, отходит на несколько шагов в сторону и садится спиной так, чтобы дистанция между ними не мешала ей успокоиться и не принимать неблагодарные слова на свой счёт. Смыкает ноги, роняет руки на них и глубоко дышит, будто пытается почувствовать плотность воздуха, а Итан между тем все же кидает быстрый взгляд на неё, но не решается исправить неловкость.
