Из последних сил забравшись в седло, Гис хлопнул коня по крупу.
– Домой, – еле слышно выдохнул он, и конь понес его прочь из столицы как угорелый.
Город, дорога через лес, берег реки – все слилось в одно мутное пятно перед глазами. Погони не было – значит, удалось уйти незамеченным. Каждый раз подпрыгивая в седле, Гис смачно выплевывал ругательства, проклиная верховую езду, размытые дождем дороги и собственную слабость.
Еще каких-то пятьдесят лет назад он был одним из сильнейших сынов хаоса. Мог по щелчку пальцев уничтожать целые армии, хотя никогда не марал рук в битвах с недостойными противниками. Талантами чернокнижника он внушал страх даже проклятым братьям, а такие, как этот оборотень, боялись произносить его имя вслух.
И что теперь? Он на самом дне вечной жизни.
Предан, изгнан, ослаблен и лишен своего меча. Он отрезан от преисподней и вынужден беречь оставшиеся силы, которые пока что нельзя толком восполнить. Из слуг при нем остались только Люсиэлла и Син. Убегает, поджав когти, от шайки вонючих оборотней.
Впервые за целую вечность Гис сам себе казался жалким.
От этого было даже больнее, чем от ножей, хотя они мучили его, терзая плоть при каждом движении коня. И это не прекратится, пока не закончится действие зелья, которое он принял, отправившись в город. Пока силы не восстановятся, он не сможет исцелиться.
Не стоило отсылать Сина на поиски Люсиэллы – сейчас услуги джинна пригодились бы как никогда. С другой стороны, он справится сам, а Син должен найти Люсиэллу. Причем раньше, чем на нее выйдут оборотни.
Гис не помнил, как добрался до своего поместья, не помнил, как слез с лошади. Ему было так паршиво, что хотелось провалиться в забытье, но он держался из последних сил и позволил себе расслабиться, лишь когда вошел в дом и убедился, что защитные чары не нарушены.
Его никто не найдет. Он в безопасности.
– Привет, лапушка. Скучала? – Гис не удержался от колкости, когда увидел в зале Лайнесс, которая царапала ногтями ошейник, пытаясь сорвать его с себя. – Ты его без меня не снимешь, – сказал демон, скользнув взглядом по ее тонкой шее, покрытой кровоподтеками.
– Прошу, снимите его. Мне больно, – попросила Лайнесс, по-прежнему сидя на полу и наблюдая, как Гис расстегивает плащ. – Вы ранены! – Она с ужасом посмотрела на рукоятки ножей, торчавших из его тела.
– Подарок от твоих собратьев, – наигранно улыбнулся Гис.
Не хотелось выглядеть перед Лайнесс слабаком, поэтому он пренебрег осторожностью и одновременно вырвал из себя оба ножа. Этого делать не стоило: вспышка боли ослепила демона.
Он потерял сознание и рухнул на пол.
Лайнесс в немом ужасе смотрела на бесчувственное тело у своих ног. В мыслях был такой беспорядок, что она хотела схватиться за голову и кричать как умалишенная.
Еще утром она завтракала в доме Виллайо, обсуждая с господином Джонатаном, что отец вот-вот заберет ее в город. Изначально он планировал сделать это через месяц, в день ее восемнадцатилетия, но сегодня утром доставили письмо, где говорилось, что Лайнесс заберут после наступления темноты. Это было так радостно. Так волнительно.
Она все утро собирала вещи, болтая с Лиззи и убеждая дорогую подругу, что обязательно будет ее навещать. В последний раз прогулялась по саду, запоминая каждую деталь, прошлась по дому, любуясь картинами, будто впервые. Поболтала с кухаркой и ее дочкой и от души наелась каши с любимыми булочками. Послушала, как Лиззи музицирует, и наконец-то закончила вышивку на платке, который подарила ей на память. Упросила слуг пораньше растопить баню, чтобы успеть помыться до приезда отца.
